Одна на день восшествия на всероссийский престол. “Ода на день восшествия на Всероссийский престол Ее Величества Государыни Императрицы Елизаветы Петровны”

Произведение, которое мы рассмотрим, имеет более длинное и содержательное название: «Ода на день восшествия на Всероссийский Престол Ее Величества государыни императрицы Елисаветы Петровны 1747 года». Оно написано в честь важнейшего для всей страны праздника. В этой статье мы рассмотрим, что хотел сказать в своем - «Ода на день восшествия». Краткое содержание и анализ этого труда помогут нам понять послание ученого. Итак, приступим.

Ломоносов, «Ода на день восшествия». Краткое содержание

В своем произведении автор воспевает величие России, богатства ее земель и морей, счастливые села, сильные города, урожаи. После он переходит к образу Елисаветы. Ломоносов описывает ее прекрасной, доброй, щедрой, спокойной, покончившей войны на русской земле. Он говорит, что в мирной России развивается наука, и времена настали хорошие. Все это описывается с применением различных метафор и других которыми полна ода Ломоносова «На день восшествия».

В последней части он возвращается к «источнику милости» - Елисавете. Ломоносов называет ее ангелом мирных лет. Он говорит, что Всевышний ее оберегает и благословляет.

Анализ оды М. В. Ломоносова на день восшествия императрицы Елисаветы Петровны

Как, наверное, заметили читатели, автор восхваляет государыню за мирное время. Однако оно таковым не было. Он лишь таким способом пытался донести до императрицы свое мнение о том, что России хватит воевать, крови было пролито немало, пора бы насладиться покоем.

Почему он об этом пишет? В те времена встал вопрос о том, будет ли Россия участвовать в войне вместе со странами, которые боролись с Францией и Пруссией. Автор, как и многие другие, против этого. Он хочет, чтобы Россия развивалась. Поэтому можно сказать, что его похвальная ода носит политический характер, его собственную программу мира.

Тем не менее заслуги у императрицы были. Она начала вести мирные переговоры со Швецией. Этот момент не забыл отметить в хвалебной песне Ломоносов («Ода на день восшествия»). Краткое содержание показывает нам, как ученый и литератор восхваляет Елисавету за развитие науки. Это связано с тем, что в 1747 году императрица увеличила количество средств для нужд Академии. После этого поступка и была написана ученым его известная ода.

Приемы, использованные в произведении

Основным литературным средством, примененным в оде, является метафора. Благодаря ей Ломоносову удается красиво возвеличить свою страну, ее правительницу, призвать к миру и развитию. Мирное время он называет возлюбленной тишиной, войну - пламенными звуками.

Сравнения тоже встречаются в произведении: «душа ее зефира тише», «зрак прекраснее рая».

Благодаря олицетворению Ломоносов одушевляет различные явления: «молчите… звуки», «вихри, не дерзайте реветь», «Марс страшился», «Нептун чудился».

Почему автор выбрал для своего произведения такой жанр, как ода

Ломоносов был настоящим патриотом своей страны. Он всячески ее восхвалял, болел за нее всей душою. Многие произведения написаны им в таком жанре, как ода. Это связано с тем, что данный жанр позволял ему воспевать все то, что казалось для него значимым. Ведь "ода" переводится с греческого как "песня". Этот жанр помог Ломоносову использовать величественный стиль, художественные приемы. Благодаря ему он сумел передать свой взгляд на развитие России. При этом выдержал классицистическую строгость языка в своем - «Ода на день восшествия». Краткое содержание нам показывает, насколько важные темы сумел затронуть автор в своей оде. Другой жанр вряд ли дал бы ему возможность так красноречиво передать свои идеи и взгляды правительнице.

Заключение

Нами рассмотрена одна из лучших литературных работ, которую написал Ломоносов М. В. - «Ода на день восшествия на престол Елизаветы Петровны». Краткое содержание и показали, какие темы затронул автор, как он их передал, какое значение они имели. Мы узнали, что Ломоносов был патриотом. Он хотел, чтобы правительница Елисавета продолжила дело своего отца: занималась просвещением, наукой.

Нам стало известно, что ученый и литератор был против войны и пролития крови. Написанной одой он сумел передать свои взгляды на желанное будущее России самой императрице. Таким образом, это произведение было написано им не просто в честь ежегодного празднования восшествия государыни на престол. Им Ломоносов передал правительнице свое видение развития страны.

Ода торжественная Ея Императорскому Величеству Всепресветлейшей Державнейшей Великой Государыне Императрице Екатерине Алексеевне, Самодержице Всероссийской, на преславное Ея восшествие на Всероссийский Императорский Престол июня 28 дня 1762 года. В изъявление истинной радости и верноподданнаго усердия искренняго поздравления приносится от всеподданнейшаго раба Михайла Ломоносова.

Внемлите, все пределы света,
И ведайте, что может Бог!
Воскресла нам Елисавета:
Ликует церьковь и чертог.
Она или Екатерина!
Она из обоих едина!
Ея и бодрость, и восход
Златой наукам век восставит
И от презрения избавит
Возлюбленный Российский род.

Российский род, коль ты ужасен
В полях против своих врагов,
Толь дом твой в недрах безопасен:
Ты вне гроза, ты внутрь покров.
Полки сражая, вне воюешь,
Но внутрь без крови торжествуешь.
Ты буря там, здесь — тишина.
Умеренность тебе в кровь бранну,
В главу, победами венчанну,
От трех в сей век Богинь дана.

Петра Великаго Супруга,
Взведенная самим на Трон,
Краса и честь земнаго круга
И слава скиптров и корон,
Прехраброму сему Герою
Среди пылающаго строю
Дает спасительный совет,
Военно сердце умягчает;
И, мир прияв, облобызает
Ражженный яростью Магмет.

Елисавета царством мирным
Российския мягчит сердца
И, как дыханием зефирным,
Взираньем кроткаго лица
Вливает благосклонность в нравы,
В войнах не умаляя славы.
Возложенной себе венец
Победой, миром украшает,
Трофеями превозвышает
Державы своея конец.

В сии прискорбны дни природным
Российским истинным сынам
Ослабу духом благородным
Дает Екатерина нам.
Мы, кротости Богинь навыкнув
И в счастье, ими данно, вникнув,
Судбину тщимся отвратить.
Уже для обществу покрова
Согласно всех душа готова
В Ней Дщерь Петрову возвратить.

Слыхал ли кто из в свет рожденных,
Чтоб торжествующий народ
Предался в руки побежденных? —
О стыд, о странной оборот! —
Чтоб кровью купленны Трофеи
И победителей злодеи
Приобрели в напрасной дар
И данную залогом веру?
В тебе, Россия, нет примеру,
И ныне отвращен удар.

Любовь Твоя к Екатерине,
Екатеринина к Тебе
Победу даровала ныне;
И Небо верной сей Рабе
Без раздробляющаго звуку
Крепит благословенну руку
На наших буйных сопостат.
О коль видение прекрасно!
О коль мечтание ужасно!
Что смотрит сей, что слышит град?

Не мрак ли в облаках развился?
Или открылся гроб Петров?
Он, взором смутен, пробудился
И произносит глас таков:
«Я мертв терплю несносну рану!
На толи вселюбезну Анну
В супружество Я поручил,
Дабы чрез то Моя Россия
Под игом области чужия
Лишилась власти, славы, сил?

На толь, чтоб все труды несчетны
И приобретенны плоды
Разрушились и были тщетны
И новы возрасли беды?
На толь воздвиг Я град священный,
Дабы, врагами населенный.
Россиянам ужасен был
И вместо радостной столицы
Тревожил дальныя границы,
Которы Я распространил?»

О Тень великая, спокойся:
Мы помним тьмы Твоих заслуг;
Безмолвна в вечности устройся:
Твой труд меж нами жив вокруг.
Не предадим Твоей любови,
Не пощадим последней крови:
Спешим Отечество покрыть
Во след премудрой Героине.
Любезной всем Екатерине,
Любезны Ей и верны быть.

Что чаяли вы, Невски Музы,
В великий оный громкий час?
«Согласны мыслей всех союзы
Веселый возвышали глас!»
Как звали ревностну присягу?
«Благословенную отвагу!»
Что зрели, как закрылся день?
«Нам здешние брега и волны
Величества, приятства полны
Сквозь тонкую казались тень!

Среди избраннейших Героев
Между блистающим ружьем,
Среди непобедимых строев
Сверкает Красота мечем
И нежность пола уважает
И тою храбрость украшает,
Обеими сердца влечет.
Всяк видя, следуя за Нею,
Гласит устами и душею:
Так шла на Трон Елисавет!»

Гряди, Российская отрада,
Гряди, желание сердец,
И буди от врагов ограда,
Поставь опасностям конец,
И оправдай Елисавету,

Всему доказывая свету,
Что полная Триумфов брань
Постыждена поносным миром
И сопостат, почтен Кумиром,
От нас приемлет в жертву дань.

Уже нам дневное светило
Свое пресветлое лице
Всерадостным очам явило
Лучей прекрасных во венце.
Туманы, мраки разгоняя
И радость нашу предваряя,
Поля, леса, брега живит;
В росе, в струях себя являет.
Ему подобный к нам сияет
Избавившей Богини вид.

В удвоенном Петрополь блеске
Торжественный подъемлет шум,
При громком восхищаясь плеске,
Отрадой возвышает ум;
Взирая на свою избаву,
На мысль приводит прежню славу.
В церьквах, по стогнам, по домам
Несчетно множество народу
Гремящу представляет воду,
Что глас возносит к небесам.

Теперь злоумышленье в яме,
За гордость свержено, лежит:
Екатерина в Божьем храме
С благоговением стоит,
Хвалу на Небо воссылает,
И купно сердце всех пылает
О целости Ея и нас;
Что Вышний крепкою десницей,
Богиню нам подав Царицей,
От гибели невинных спас.

Услышьте, Судии земные
И все державные главы:
Законы нарушать святые
От буйности блюдитесь вы
И подданных не презирайте,
Но их пороки исправляйте
Ученьем, милостью, трудом.
Вместите с правдою щедроту,
Народну наблюдайте льготу,
То Бог благословит ваш дом.

О коль велико, как прославят
Монарха верные раби!
О коль опасно, как оставят,
От тесноты своей, в скорби!
Внимайте нашему примеру,
Любите их, любите веру:
Она — свирепости узда,
Сердца народов сопрягает
И вам их верно покоряет,
Твердее всякаго щита.

А вы, которым здесь Россия
Дает уже от древних лет
Довольство вольности златыя,
Какой в других державах нет,
Храня к своим соседам дружбу,
Позволила по вере службу
Беспреткновенно приносить;
На толь склонились к вам Монархи
И согласились Иерархи,
Чтоб древний наш закон вредить,

И вместо, чтоб вам быть меж нами
В пределах должности своей,
Считать нас вашими рабами
В противность истины вещей?
Искусство нынешне доводом,
Что было над Российским родом
Умышлено от ваших глав
К попранью нашего закона,
Российскаго к паденью Трона,
К рушению народных прав.

Обширность наших стран измерьте,
Прочтите книги славных дел
И чувствам собственным поверьте:
Не вам подвергнуть наш предел.
Исчислите тьму сильных боев,
Исчислите у нас Героев
От земледельца до Царя,
В суде, в полках, в морях и в селах,
В своих и на чужих пределах
И у святаго олтаря.

О коль Монарх благополучен,
Кто знает Россами владеть!
Он будет в свете славой звучен
И всех сердца в руке иметь.
Тебя толь счастливу считаем,
Богиня, в коей признаваем
В единой все доброты вдруг:
Щедроты, веру, справедливость,
И с постоянством прозорливость,
И истинной Геройской дух.

Осмнатцать лет Ты украшала
Благословенный дом Петров;
Елисавете подражала
В Монарших высоте даров,
Освобождая утесненных
И ободряя оскорбленных,
Склонила высоту небес
От злой судьбы Тебя избавить,
Над нами царствовать поставить
И отереть нам токи слез.

Науки, ныне торжествуйте:
Взошла Минерва на Престол.
Пермесски воды, ликовствуйте,
Шумя крутитесь в злачный дол.
Вы в реки и в моря спешите
И нашу радость возвестите
Лугам, горам и островам;
Скажите, что для просвещенья
По всюду утвердит ученья,
Создав прекрасны храмы вам.

А Ты, о Отрасль вожделенна,
Спасенная от сильных рук,
Будь жизнь Твоя благословенна,
Прекрасна посреде наук;
Дражайший Павел наш, мужайся,
В объятьях Рождьшей утешайся
И бывши скорби забывай.
Она все бури успокоит,
Щедротой, ревностью устроит
Тебе и нам прекрасный рай.

Герои храбры и усерды,
Которым промысл положил
Приять намерения тверды
Противу беззаконных сил
В защиту нашей Героине,
Красуйтесь, веселитесь ныне:
На вас лавровые венцы
В несчетны веки не увянут,
Доколе Россы не престанут
Греметь в подсолнечной концы.

Стихи 8—10 повторены Ломоносовым почти дословно в его письме Г. Г. Орлову от 25 июля 1762 г. (т. X наст. изд., письмо 80).

Имеется в виду активное участие Екатерины I в обсуждении вопроса о заключении мира с турками во время Прутского похода 1711 г. Существует известие, что мир был заключен по ее совету, подкрепленному мнением русских генералов, в то время как немецкие генералы предлагали Петру I продолжать военные действия (Н. Г. Петр Великий на берегах Прута. «Журнал Министерства народного просвещения», 1847, ч. LIII, стр. 99—102). Под Магметом разумеется Турция.

Ода
на день восшествия на Всероссийский престол
Ее Величества Государыни Императрицы
Елисаветы Петровны 1747 года

Царей и царств земных отрада,
Возлюбленная тишина,
Блаженство сёл, градов ограда,
Коль ты полезна и красна!
Вокруг тебя цветы пестреют
И класы на полях желтеют;
Сокровищ полны корабли
Дерзают в море за тобою;
Ты сыплешь щедрою рукою
Своё богатство по земли.

Великое светило миру,
Блистая с вечной высоты
На бисер, злато и порфиру,
На все земные красоты,
Во все страны свой взор возводит,
Но краше в свете не находит
Елисаветы и тебя.
Ты кроме той всего превыше;
Душа ее зефира тише,
И зрак прекраснее рая.

Когда на трон она вступила,
Как вышний подал ей венец,
Тебя в Россию возвратила,
Войне поставила конец;
Тебя прияв облобызала:
Мне полно тех побед, сказала,
Для коих крови льется ток.
Я россов счастьем услаждаюсь,
Я их спокойством не меняюсь
На целый запад и восток.

Божественным устам приличен,
Монархиня, сей кроткий глас:
О коль достойно возвеличен
Сей день и тот блаженный час,
Когда от радостной премены
Петровы возвышали стены
До звёзд плескание и клик!
Когда ты крест несла рукою
И на престол взвела с собою
Доброт твоих прекрасный лик!

Чтоб слову с оными сравняться,
Достаток силы нашей мал;
Но мы не можем удержаться
От пения твоих похвал.
Твои щедроты ободряют
Наш дух и к бегу устремляют,
Как в понт пловца способный ветр
Чрез яры волны порывает;
Он брег с весельем оставляет;
Летит корма меж водных недр.

Тогда божественны науки
Чрез горы, реки и моря
В Россию простирали руки,
К сему монарху говоря:
"Мы с крайним тщанием готовы
Подать в российском роде новы
Чистейшего ума плоды".
Монарх к себе их призывает,
Уже Россия ожидает
Полезны видеть их труды.

Но ах, жестокая судьбина!
Бессмертия достойный муж,
Блаженства нашего причина,
К несносной скорби наших душ
Завистливым отторжен роком,
Нас в плаче погрузил глубоком!
Внушив рыданий наших слух,
Верьхи Парнасски восстенали,
И музы воплем провождали
В небесну дверь пресветлый дух.

В толикой праведной печали
Сомненный их смущался путь;
И токмо шествуя желали
На гроб и на дела взглянуть.
Но кроткая Екатерина,
Отрада по Петре едина,
Приемлет щедрой их рукой.
Ах, если б жизнь ее продлилась,
Давно б Секвана постыдилась
С своим искусством пред Невой!

Какая светлость окружает
В толикой горести Парнас?
О коль согласно там бряцает
Приятных струн сладчайший глас!
Все холмы покрывают лики;
В долинах раздаются клики:
Великая Петрова дщерь
Щедроты отчи превышает,
Довольство муз усугубляет
И к счастью отверзает дверь.

Великой похвалы достоин,
Когда число своих побед
Сравнить сраженьям может воин
И в поле весь свой век живет;
Но ратники, ему подвластны,
Всегда хвалы его причастны,
И шум в полках со всех сторон
Звучащу славу заглушает,
И грому труб ее мешает
Плачевный побежденных стон.

Сия тебе единой слава,
Монархиня, принадлежит,
Пространная твоя держава
О как тебе благодарит!
Воззри на горы превысоки,
Воззри в поля свои широки,
Где Волга, Днепр, где Обь течет;
Богатство, в оных потаенно,
Наукой будет откровенно,
Что щедростью твоей цветет.

Толикое земель пространство
Когда всевышний поручил
Тебе в счастливое подданство,
Тогда сокровища открыл,
Какими хвалится Индия;
Но требует к тому Россия
Искусством утвержденных рук.
Сие злату очистит жилу;
Почувствуют и камни силу
Тобой восставленных наук.

Хотя всегдашними снегами
Покрыта северна страна,
Где мерзлыми борей крылами
Твои взвевает знамена;
Но бог меж льдистыми горами
Велик своими чудесами:
Там Лена чистой быстриной,
Как Нил, народы напояет
И бреги наконец теряет,
Сравнившись морю шириной.

Коль многи смертным неизвестны
Творит натура чудеса,
Где густостью животным тесны
Стоят глубокие леса,
Где в роскоши прохладных теней
На пастве скачущих еленей
Ловящих крик не разгонял;
Охотник где не метил луком;
Секирным земледелец стуком
Поющих птиц не устрашал.

Широкое открыто поле,
Где музам путь свой простирать!
Твоей великодушной воле
Что можем за сие воздать?
Мы дар твой до небес прославим
И знак щедрот твоих поставим,
Где солнца всход и где Амур
В зеленых берегах крутится,
Желая паки возвратиться
В твою державу от Манжур.

Се мрачной вечности запону
Надежда отверзает нам!
Где нет ни правил, ни закону,
Премудрость тамо зиждет храм;
Невежество пред ней бледнеет.
Там влажный флота путь белеет,
И море тщится уступить:
Колумб российский через воды
Спешит в неведомы народы
Твои щедроты возвестить.

Там, тьмою островов посеян,
Реке подобен Океан;
Небесной синевой одеян,
Павлина посрамляет вран.
Там тучи разных птиц летают,
Что пестротою превышают
Одежду нежныя весны;
Питаясь в рощах ароматных
И плавая в струях приятных,
Не знают строгия зимы.

И се Минерва ударяет
В верхи Рифейски копием;
Сребро и злато истекает
Во всем наследии твоем.
Плутон в расселинах мятется,
Что россам в руки предается
Драгой его металл из пор,
Которой там натура скрыла;
От блеску дневного светила
Он мрачный отвращает взор.

О вы, которых ожидает
Отечество от недр своих
И видеть таковых желает,
Каких зовет от стран чужих,
О, ваши дни благословенны!
Дерзайте ныне ободренны
Раченьем вашим показать,
Что может собственных Платонов
И быстрых разумом Невтонов
Российская земля рождать.

Науки юношей питают,
Отраду старым подают,
В счастливой жизни украшают,
В несчастной случай берегут;
В домашних трудностях утеха
И в дальних странствах не помеха.
Науки пользуют везде,
Среди народов и в пустыне,
В градском шуму и наедине,
В покое сладки и в труде.

Тебе, о милости источник,
О ангел мирных наших лет!
Всевышний на того помощник,
Кто гордостью своей дерзнет,
Завидя нашему покою,
Против тебя восстать войною;
Тебя зиждитель сохранит
Во всех путях беспреткновенну
И жизнь твою благословенну
С числом щедрот твоих сравнит.

Примечания

В 1747 г. правительство Елизаветы увеличило ассигнования на академические нужды. Пожалуй, лишь в «хотинской» оде лирический «восторг» может сравниться по силе и искренности с эмоциональным подъемом оды 1747 г. Дело здесь, конечно же, не в частичном улучшении академического бюджета самом по себе. Деле в том, что этот факт дал Ломоносову возможность воспеть самую задушевную его идею - идею высокой национально-государственной и нравственной пользы наук. Ода 1747 года по праву является одним из самых популярных поэтических произведений Ломоносова. Как по тематике (Родина, науки, прославление «тишины», мира), так и по художественной отделке это стихотворение не имеет себе подобных в одической поэзии того времени.

«Ода на день восшествия...» была написана М. В. Ломоносовым после 13 августа 1747 г., когда императрица Елизавета Петровна утвердила новый устав и штаты Академии наук, вдвое увеличив ассигнования на ее нужды. Здесь же поэт прославляет мир, опасаясь новой войны: Австрия, Англия и Голландия, боровшиеся тогда с Францией и Пруссией за Австрийское наследство , втягивали в европейскую схватку и Россию, требуя отправки русских войск к берегам Рейна. В этой оде поэт прославляет Елизавету и «тишину», излагая программу мирного развития страны, где первое место отводит поощрению наук и знаний.

Михаил Васильевич Ломоносов. Ода на день восшествия на всероссийский престол Елисаветы Петровны. Читает Арсений Замостьянов

Царей и царств земных отрада,
Возлюбленная тишина,
Блаженство сел, градов ограда,
Коль ты полезна и красна!
Вокруг тебя цветы пестреют,
И класы на полях желтеют;
Сокровищ полны корабли
Дерзают в море за тобою;
Ты сыплешь щедрою рукою
Свое богатство по земли.

Великое светило миру,
Блистая с вечной высоты
На бисер, злато и порфиру,
На все земные красоты,
Во все страны свой взор возводит,
Но краше в свете не находит
Елисаветы и тебя.
Ты кроме той всего превыше;
Душа ее зефира тише,
И зрак прекраснее рая́ .

Когда на трон она вступила,
Как вышний подал ей венец,
Тебя в Россию возвратила,
Войне поставила конец ;
Тебя прияв облобызала:
Мне полно тех побед, сказала,
Для коих крови льется ток.
Я россов счастьем услаждаюсь,
Я их спокойством не меняюсь
На целый запад и восток.

Божественным устам приличен,
Монархиня, сей кроткий глас:
О коль достойно возвеличен
Сей день и тот блаженный час ,
Когда от радостной премены
Петровы возвышали стены
До звезд плескание и клик!
Когда ты крест несла рукою
И на престол взвела с собою
Доброт твоих прекрасный лик!

Чтоб слову с оными сравняться,
Достаток силы нашей мал;
Но мы не можем удержаться
От пения твоих похвал.
Твои щедроты ободряют
Наш дух и к бегу устремляют,
Как в понт пловца способный ветр
Чрез яры волны порывает;
Он брег с весельем оставляет;
Летит корма меж водных недр.

В полях кровавых Марс страшился,
Свой меч в Петровых зря руках,
И с трепетом Нептун чудился,
Взирая на российский флаг.
В стенах внезапно укрепленна
И зданиями окруженна,
Сомненная Нева рекла:
«Или я ныне позабылась
И с оного пути склонилась,
Которым прежде я текла?»

Тогда божественны науки,
Чрез горы, реки и моря
В Россию простирали руки,
К сему монарху говоря:
«Мы с крайним тщанием готовы
Подать в российском роде новы
Чистейшего ума плоды».
Монарх к себе их призывает,
Уже Россия ожидает
Полезны видеть их труды.

Но ах, жестокая судьбина!
Бессмертия достойный муж,
Блаженства нашего причина,
К несносной скорби наших душ
Завистливым отторжен роком ,
Нас в плаче погрузил глубоком!
Внушив рыданий наших слух,
Верьхи Парнасски восстенали,
И музы воплем провождали
В небесну дверь пресветлый дух.

В толикой праведной печали
Сомненный их смущался путь;
И токмо шествуя желали
На гроб и на дела взглянуть.
Но кроткая Екатерина ,
Отрада по Петре едина,
Приемлет щедрой их рукой.
Ах если б жизнь ее продлилась,
Давно б Секвана постыдилась
С своим искусством пред Невой!

Какая светлость окружает
В толикой горести Парнас?
О коль согласно там бряцает
Приятных струн сладчайший глас!
Все холмы покрывают лики;
В долинах раздаются клики:
Великая Петрова дщерь
Щедроты отчи превышает,
Довольство муз усугубляет
И к счастью отверзает дверь.

Великой похвалы достоин,
Когда число своих побед
Сравнить сраженьям может воин
И в поле весь свой век живет;
Но ратники, ему подвластны,
Всегда хвалы его причастны,
И шум в полках со всех сторон
Звучащу славу заглушает,
И грому труб ея мешает
Плачевный побежденных стон.

Сия тебе единой слава,
Монархиня, принадлежит,
Пространная твоя держава
О как тебе благодарит!
Воззри на горы превысоки,
Воззри в поля свои широки,
Где Волга, Днепр, где Обь течет;
Богатство, в оных потаенно,
Наукой будет откровенно,
Что щедростью твоей цветет.

Толикое земель пространство
Когда всевышний поручил
Тебе в счастливое подданство,
Тогда сокровища открыл,
Какими хвалится Инди́я;
Но требует к тому Россия
Искусством утвержденных рук.
Сие злату́ очистит жилу;
Почувствуют и камни силу
Тобой восставленных наук.

Хотя всегдашними снегами
Покрыта северна страна,
Где мерзлыми Борей крылами
Твои взвевает знамена;
Но бог меж льдистыми горами
Велик своими чудесами:
Там Лена чистой быстриной,
Как Нил, народы напояет
И бреги наконец теряет,
Сравнившись морю шириной.

Коль многи смертным неизвестны
Творит натура чудеса,
Где густостью животным тесны
Стоят глубокие леса,
Где в роскоши прохладных теней
На пастве скачущих еленей
Ловящих крик не разгонял;
Охотник где не метил луком;
Секирным земледелец стуком
Поющих птиц не устрашал.

Широкое открыто поле,
Где музам путь свой простирать!
Твоей великодушной воле
Что можем за сие воздать?
Мы дар твой до небес прославим
И знак щедрот твоих поставим,
Где солнца всход и где Амур
В зеленых берегах крутится,
Желая паки возвратиться
В твою державу от Манжур.

Се мрачной вечности запону
Надежда отверзает нам!
Где нет ни правил, ни закону,
Премудрость тамо зиждет храм;
Невежество пред ней бледнеет.
Там влажный флота путь белеет,
И море тщится уступить:
Колумб российский через воды
Спешит в неведомы народы
Твои щедроты возвестить.

Там тьмою островов посеян,
Реке подобен Океан;
Небесной синевой одеян,
Павлина посрамляет вран.
Там тучи разных птиц летают,
Что пестротою превышают
Одежду нежныя весны;
Питаясь в рощах ароматных
И плавая в струях приятных,
Не знают строгия зимы.

И се Минерва ударяет
В верьхи Рифейски копием

ОДА
на день восшествия на престол
Ея Величества Государыни Императрицы
Елисаветы Петровны
1748 года

Заря багряною рукою
От утренних спокойных вод
Выводит с солнцем за собою
Твоей державы новый год.
Благословенное начало
Тебе, Богиня, воссияло.
И наших искренность сердец
Пред троном Вышнего пылает,
Да счастием Твоим венчает
Его средину и конец.

Да движутся светила стройно
В предписанных себе кругах,
И реки да текут спокойно
В Тебе послушных берегах;
Вражда и злость да истребится,
И огнь и меч да удалится
От стран Твоих, и всякий вред;
Весна да рассмеется нежно,
И земледелец безмятежно
Сторичный плод да соберет.

С способными ветрами споря,
Терзать да не дерзнет борей
Покрытого судами моря,
Пловущими к земли Твоей.
Да всех глубокий мир питает;
Железо браней да не знает,
Служа в труде безмолвных сел.
Да злобна зависть постыдится,
И славе свет да удивится
Твоих великодушных дел.

Священны да храпят уставы
И правду на суде судьи,
И время Твоея державы
Да ублажат раби Твои.
Соседы да блюдут союзы;
И вам, возлюбленные Музы,
За горьки слезы и за страх,
За грозно время и плачевно
Да будет радость повседневно,
При Невских обновясь струях.

Годину ту воспоминая,
Среди утех мятется ум!
Еще крутится мгла густая,
Еще наносит страшный шум!
Там буря искры завивает,
И алчный пламень пожирает
Минервин с громким треском храм!
Как медь в горниле, небо рдится!
Богатство разума стремится
На низ, к трепещущим ногам!

Дражайши Музы, отложите
Взводить на мысль печали тень;
Веселым гласом возгремите
И пойте сей великий день,
Когда в Отеческой короне
Блеснула на Российском троне
Яснее дня Елисавет;
Как ночь на полдень пременилась,
Как осень нам с весной сравнилась,
И тьма произвела нам свет.

В луга, усыпанны цветами,
Царица трудолюбных пчел,
Блестящими шумя крылами,
Летит между прохладных сел;
Стекается, оставив розы
И сотом напоенны лозы,
Со тщанием отвсюду рой,
Свою Царицу окружает
И тесно вслед ее летает
Усердием вперенный строй.

Подобным жаром воспаленный
Стекался здесь Российский род,
И, радостию восхищенный,
Теснясь взирал на Твой приход.
Младенцы купно с сединою
Спешили следом за Тобою.
Тогда великий град Петров
В едину стогну уместился,
Тогда и ветр остановился,
Чтоб плеск всходил до облаков.

Тогда во все пределы Света,
Как молния, достигнул слух,
Что царствует Елисавета,
Петров в себе имея дух,
Тогда нестройные соседы
Отчаялись своей победы
И в мысли отступали вспять.
Монархиня, кто Россов знает
И ревность их к Тебе внимает,
Помыслит ли противу стать?

Что Марс кровавый не дерзает
Руки своей простерти к нам,
Твои он силы почитает
И власть, подобну небесам.
Лев ныне токмо зрит ограду,
Чем путь ему пресечен к стаду.
Но море нашей тишины
Уже пределы превосходит,
Своим избытком мир наводит,
Разлившись в западны страны.

Европа, утомленна в брани,
Из пламени подняв главу,
К Тебе свои простерла длани
Сквозь дым, курение и мглу.
Твоя кротчайшая природа,
Чем для блаженства смертных рода
Всевышний наш украсил век,
Склонилась для ее защиты,
И меч Твой, лаврами обвитый,
Не обнажен, войну пресек.

Европа и весь мир свидетель,
Народов разных миллион,
Колика ныне добродетель
Российский украшает трон.
О как сие нас услаждает,
Что вся вселенна возвышает,
Монархиня, Твои дела!
Народов Твоея державы
Различна речь, одежда, нравы,
Но всех согласна похвала.

Единым гласом все взываем,
Что Ты — Защитница и Мать,
Твои доброты исчисляем,
Но всех не можем описать.
Когда воспеть щедроты тщимся,
Безгласны красоте чудимся.
Победы ль славить мысль течет,
Как пали Готы пред Тобою?
Но больше мирною рукою
Ты целый удивила свет.

Весьма необычайно дело,
Чтоб всеми кто дарами цвел:
Тот крепкое имеет тело,
Но слаб в нем дух и ум незрел;
В другом блистает ум небесный,
Но дом себе имеет тесный,
И духу сил недостает.
Иной прославился войною,
Но жизнью мир порочит злою
И сам с собой войну ведет.

Тебя, Богиня, возвышают
Души и тела красоты,
Что в многих разделясь блистают,
Едина все имеешь Ты.
Мы видим, что в Тебе единой
Великий Петр
с Екатериной
К блаженству нашему живет.
Похвал пучина отворилась!
Смущенна мысль остановилась,
Что слов к тому недостает,

Однако дух еще стремится,
Еще кипит сердечный жар,
И ревность умолчать стыдится:
О Муза, усугубь твой дар,
Гласи со мной в концы земные,
Коль ныне радостна Россия!
Она, коснувшись облаков,
Конца не зрит своей державы,
Гремящей насыщенна славы,
Покоится среди лугов.

В полях, исполненных плодами,
Где Волга, Днепр, Нева и Дон,
Своими чистыми струями
Шумя, стадам наводят сон,
Седит и ноги простирает
На степь, где Хину отделяет
Пространная стена от нас;
Веселый взор свой обращает
И вкруг довольства исчисляет,
Возлегши локтем на Кавказ.

«Се нашею, — рекла, — рукою
Лежит поверженный Азов;
Рушитель нашего покою
Огнем казнен среди валов.
Се знойные Каспийски бреги,
Где, варварски презрев набеги,
Сквозь степь и блата Петр прошел,
В средину Азии достигнул,
Свои знамена там воздвигнул,
Где день скрывали тучи стрел.

В моей послушности крутятся
Там Лена, Обь и Енисей,
Где многие народы тщатся
Драгих мне в дар ловить зверей;
Едва покров себе имея,
Смеются лютости борея;
Чудовищам дерзают вслед,
Где верьх до облак простирает,
Угрюмы тучи раздирает,
Поднявшись с дна морского, лед.

Здесь Днепр хранит мои границы,
Где Гот гордящийся упал
С торжественныя колесницы,
При коей в узах он держал
Сарматов и Саксонов пленных,
Вселенну в мыслях вознесенных
Единой обращал рукой.
Но пал, и звук его достигнул
Во все страны, и страхом двигнул
С Дунайской Вислу быстриной.

В стенах Петровых протекает
Полна веселья там Нева,
Венцом, порфирою блистает,
Покрыта лаврами глава.
Там равной ревностью пылают
Сердца, как стогны все сияют
В исполненной утех ночи.
О сладкий век! О жизнь драгая!
Петрополь, небу подражая,
Подобны испустил лучи».

Сие Россия восхищенна
В веселии своем гласит;
Москва едина, на колена
Упав, перед Тобой стоит,
Власы седые простирает,
Тебя, Богиня, ожидает,
К Тебе единой вопия:
«Воззри на храмы опаленны,
Воззри на стены разрушенны;
Я жду щедроты Твоея».

Гряди, Краснейшая денницы,
Гряди, и светлостью лица,
И блеском чистой багряницы
Утешь печальные сердца
И время возврати златое.
Мы здесь в возлюбленном покое
К полезным припадем трудам.
Отсутствуя, Ты будешь с нами:
Покрытым орлими крилами,
Кто смеет прикоснуться нам?

Но если гордость ослепленна
Дерзнет на нас воздвигнуть рог,
Тебе, в женах благословенна,
Против ее помощник Бог.
Он верьх небес к Тебе преклонит
И тучи страшные нагонит
Во сретенье врагам Твоим.
Лишь только ополчишься к бою,
Предъидет ужас пред Тобою,
И следом воскурится дым.

Ода на день восшествия на престол… Елисаветы Петровны 1748 года. Впервые — отд. изд.: Спб., 1748.
Эта ода пользовалась шумным успехом. Люди самых разных политических взглядов и личных пристрастий восторгались ею. Так, русский посланник в Швеции граф II. И. Панин 19 декабря 1748 г. (то есть практически сразу после получения оды) писал из Стокгольма вице-канцлеру графу М. И. Воронцову, с которым он редко соглашался, но в данном случае, как и его патрон по дипломатическому ведомству, высоко оценивал и стихи и политическое содержание ломоносовского произведения: «Ваше сиятельство сообщением оды сочинения г. Ломоносова меня чувствительно одолжить изволили. Есть чем, милостивый государь, в нынешнее время наше отечество поздравить; знатный того опыт оная ода в себе содержит. По моему слабому мнению, сочинителевы мысли с стихотворением равными ступенями в ней идут, и едва ли одно перед
другим предпочесть возможно». В отчете о торжествах по случаю годовщины восшествия Елизаветы на престол, состоявшихся при дворе 25 ноября 1748 г., «Санктпетербургские ведомости» сообщали, что после того, как президент Академии наук К. Г. Разумовский поднес императрице ломоносовскую оду, она распорядилась выдать поэту «две тысячи рублев в награждение», что позволило ему в значительной мере погасить свои многочисленные долги. Ломоносов писал оду 1748 г. в пору улучшения и стабилизации своего положения в Академии: получен высокий отзыв Л. Эйлера о его научных работах, завязывается переписка Ломоносова с великим немецким ученым (а ведь посылая ломоносовские труды на прочтение к Л. Эйлеру, враг Ломоносова И.-Д. Шумахер рассчитывал на их уничтожающую критику и затем на нейтрализацию Ломоносова во всех академических делах), полным ходом идут исследования в Химической лаборатории, Ломоносов добивается наконец права участвовать в определении дел Академического университета (в наборе студентов, составлении программы, или «регламента», и т. п.), относительно спокойные отношения устанавливаются у него с литературными противниками В. К. Тредиаковским и А. П. Сумароковым (последний в «Епистоле о стихотворстве», появившейся также в 1748 г., предлагает молодым поэтам одическое творчество Ломоносова в качестве образца для подражания). Все это, вместе взятое, надо думать, и сообщило оде ее просветительский энтузиазм, величавую интонацию и спокойную глубину суждений.
Заря багряною рукою… — См. вступ. статью.
И вам, возлюбленные Музы… — Под Музами имеются в виду все девять сестер — и покровительницы искусств, и покровительницы наук; Ломоносов подразумевает недавнюю деспотическую власть И.-Д. Шумахера над всеми науками в Петербургской Академии, о чем, собственно, и говорится во всей четвертой строфе.
И алчный пламень пожирает Минервин с громким треском храм! — В ночь на 5 декабря 1747 г. в здании академической Библиотеки и Кунсткамеры вспыхнул пожар, уничтоживший много научных документов и материалов; ходили слухи о злоумышленнике.
Богатство разума стремится На низ, к трепещущим ногам! — «Характерная для Ломоносова реалистическая деталь: во время пожара 5 декабря 1747 г. отпечатанные, но еще не сброшюрованные академические издания, «сложенные в верхнем академическом магазейне, у башни», были скинуты на землю из окошек и с кровли, причем «многие листы разлетелись, иные замараны, затоптаны и подраны». Такая участь постигла и «Риторику» Ломоносова» (Ломоносов М. В; Полн. собр. соч., т. 8, с, 947; см. также: Материалы для «истории имп. Академии наук, т. VIII. Спб., 1895, с. 626).
Лев ныне токмо зрит ограду, Чем путь ему пресечен к стаду. — Ломоносов имеет здесь в виду мирный договор России со Швецией 1743 г., значительно отодвинувший русскую границу на запад; «Лев» — символическое обозначение Швеции.
«Се нашею, — рекла, — рукою… Где день скрывали тучи стрел…» — «Строфа 18 содержит очень тонкий и едкий политический намек: Азовская крепость, взятая Петром I в 1696 г., возвращенная Турции по Прутскому миру 1711 г. и вторично взятая русскими войсками в 1736 г., была срыта по требованию Турции в 1741 г., когда руководителем внешней политики России был Остерман. Таким образом, слова Ломоносова «нашею… рукою… поверженный Азов» могут быть истолкованы двояко: и как похвала тем, кто его брал, и как горький упрек тем, кто его своими же руками разрушил. Так же двусмысленны и слова о «Каспийских брегах»: прославляя Персидский поход Петра I (1722 г.), Ломоносов с такой же горечью, как и об Азов
е, напоминает о том, что все завоеванное русскими войсками западное побережье Каспийского моря, которым Петр I чрезвычайно дорожил, было без всяких к тому оснований отдано Персии в годы бироновщины» (Ломоносов М. В. Полн. собр. соч., т. 8, с. 948).
Здесь Днепр хранит мои границы, Где Гот гордящийся упал… — Имеется в виду поражение Карла XII в Полтавской битве.
Сарматов и Саксонов пленных… — Польша и Саксония были принуждены Карлом XII выступить на его стороне.
…звук его… страхом двигнул С Дунайской Вислу быстриной. — То есть эхо поражения Карла XII заставило в страхе еще быстрее двигаться «быстрину» Дуная и Вислы, иными словами, поразило страхом Турцию и Польшу.
Петрополь, небу подражая, Подобны испустил лучи. — По случаю праздников восшествия Елизаветы на престол в Петербурге устраивались иллюминации.
Воззри на храмы опаленны… — В мае 1748 г. в Москве случилось шесть больших пожаров.
Но если гордость ослеплений Дерзнет на нас воздвигнуть рог… — Имеются в виду, как теперь говорят, реваншистские настроения Швеции, подстрекаемой Францией и Пруссией.