Одержимые ветром. Мандолада, неизвестная гражданская война Михалевич сергей иванович хозяева уральских гор

/ П.Н. Бахарев и С.И. Михалевич. Манси на Урале

Манси на Урале

Глава из книги "Аборигены Урала"

Вообще, все присутствие манси на Урале окружено ореолом загадок и тайн. Кажется, причиной тому может служить малая изученность этой темы, плохое понимание современными исследователями истории и национального менталитета народности. Люди, проживающие в труднодоступных местах, на протяжении многих веков оставались закрытыми для изучения. Что позволило сохранить в значительной степени древнюю самобытность, знания и культуру.

Среди ученых нет единого мнения о точном времени образования мансийского народа на Урале. Считается, что манси и родственные им ханты, возникли при слиянии древнего угорского народа и коренных уральских племен около трех тысяч лет назад. Угры, населяющие юг Западной Сибири и север Казахстана, по причинам климатического изменения на земле вынуждены были кочевать на север и дальше на северо-запад, в район современной Венгрии, Кубани, Причерноморья. За несколько тысячелетий племена угров-скотоводов пришли на Урал, перемешались с коренными племенами охотников и рыболовов.

Древнейший миф коренных уральцев, возникший примерно в 4-6 тысячелетии до нашей эры, повествует о ныряющей птице гагаре. Птица, посланная верховным богом Номи-Торумом, нырнув, достала со дна океана комок ила, потом еще. Комок постепенно увеличивался, сначала до размеров кочки, потом острова. На десятый день все стало землей.

Все это вполне согласуется с древними геологическими процессами происходящими во времена образования Уральских гор. В результате оных океанское дно поднялось на высоту нескольких километров. Сейчас эти породы слагают часть горных массивов Урала.

В результате слияния угров и уральских племен, образовалось два народа - манси, которые занимали Урал, Приуралье, бассейн Камы, Зауралье, и ханты - среднее и нижнее Приобье.

Впоследствии, в десятом веке, началась эра постепенного вытеснения манси с занятых территорий. Сначала это были племена коми-зырян, выдавливающие манси из Приуралья, затем русское освоение Урала и Сибири. Процессы протекали медленно и сложно. В русских летописях мы находим упоминания о ряде неудачных походов в Югру. В 1032 году попытка взять дань с Югры дружиной под предводительством Улеба. Через 60 лет еще один неудачный поход новгородца Роговича, в котором его войско полностью разбито. В 1193 году поход новгородца Яврея также закончился поражением.

В те дремучие времена мансийские племена назывались вогулами (от слова вэгул - дикий). Еще, в народе, племена пелымских манси ошибочно называли остяками. Постепенно вогулы, проживавшие на Урале и в Предуралье, носившие одежды из шкур и «рыбьих кож», поклонявшиеся деревянным истуканам, втягиваются в оживленные торговые отношения с русскими. С каждым годом число предприимчивых торговцев со стороны запада растет.

Тогда же русские узнают о процветающих на сих землях язычестве и шаманизме, зародившихся в дебрях тысячелетий, бурно развивавшихся в последние сотни лет, отголоски которых сохранились до наших дней.

По шаманским представлениям, изначально существовал на Земле Великий Дух, В результате развития Вселенной родилось пять Матерей природы - Огня, Воздуха, Воды, Земли, Пространства. Эти пять Матерей наполняют незримой сущностью все вещи и объекты в мире. В результате их бесконечного взаимодействия и родилось бесчисленное множество малых духов, с которыми человек сталкивается повсеместно - духи реки, леса, озера, скалы и т.д.

Позже, в ХV-ХVI веках все же случилось частичное русское завоевание мансийских земель. Манси обязаны платить ясак, по соболю с человека в год. Взамен государство предлагало защиту от нападений других врагов с востока.

Власти поначалу довольно лояльно относились к древней языческой вере. Первые крещения манси походили на праздник, им дарили богатые подарки, просили впредь поклоняться лишь русскому богу и подальше спрятать своих… Такое действо произошло на Чусовой в 1603 году. Наверное, с этого времени у некоторых мансийских родов русские боги стали играть роль добрых духов-помощников. В языческие праздники им на иконах мазали губы кровью, подносили только что вырезанное из жертвенного оленя сердце, наливали чарку водки, подносили сладости…

Петр Первый издал указ «О добровольном крещении иноверцев». Иную позицию заняла православная церковь. Особенно жестким в этом вопросе был тобольский митрополит и «сибирский апостол» Филофей Лещинский. Под его руководством началось тотальное искоренение язычества и насаждение христианства. Летом 1712 года, насильно окрестили около 3000 вогулов на Оби. В 1715-ом кондинских манси. В 1751-ом году, в Старых Сыпучах, вишерских. Одновременно уничтожались чуждые реликвии. Так, в 1723 году, громадное число домаших болванов собрано и сожжено русской администрацией в Березове (деревянные и железные идолы). Но насаждаемая христианская вера упорно не желала приживаться. Несмотря даже на то, что крещеные манси стали освобождаться от уплаты ясака сроком на год. Уничтоженных болванов аборигены русским простить не могли. Искоренение язычества продолжилось и в советское время, с точно таким же результатом. Даже в наше время, на похоронах манси, можно увидеть, как на могилке ставят низенький крест, который символизирует, что человек «немножко» верил в русского бога.

Следствием этого явился перенос открытых мансийских святилищ, располагавшихся в поселках-паулях, в глухие таежные места. Как показало время, православие на Севере Урала и Сибири не прижилось. Манси, как и прежде, посещали капища, как местных духов, так и общеплеменных божеств. Формально же они в общей массе были крещеными и носили русские имена.

По большому счету, такая ситуация продолжается и по сей день. От могущественного в прошлом народа осталась совсем небольшая кучка людей, обитающих в труднодоступных местах горного Урала. Бывшие хозяева Уральских гор, оставшиеся теперь без охотничьих угодий, без рыбы, леса, без помощи государства, проживают отшельниками в одиноких «юртах» и, говоря чиновничьим языком - «компактных поселениях». Но древняя языческая вера продолжает жить не смотря ни на что.

…Окунемся на время опять в истоки язычества, в темные дебри веков. Древний народ разделялся на две группы, так называемые фратрии. Одну составляли угры-пришельцы «фратрия Мось», другую - аборигены-уральцы «фратрия Пор». По обычаю, сохранившемуся до наших дней, браки должны заключаться между людьми из разных фратрий. Происходило постоянное смешение людей, для предотвращения вымирания нации.

Каждую фратрию олицетворял свой идол-зверь. Предком Пор был медведь, а Мось - женщина Калтащ, проявляющаяся в образе гусыни, бабочки, зайчихи. До нас дошли сведения о почитании зверей предков, запрете охоты на них.

Восстановлением, изучением и почитанием родовых корней занимались шаманы, свято верившие в унаследование людьми знаний своих предков. Все собственные имена, которыми называли детей, согласовывались посредством шамана с духами. Так как каждое имя имеет под собой некую тотемическую силу - название древнего животного, растения или их атрибутов. Считалось, что с этим именем человеку передается качества этого тотемического персонажа. Взамен человек должен всячески охранять и беречь род своего животного или растения, сохранять его, поклоняться. Только во время специального ритуала допускалось поедание кусочков тотемического животного или растения для восстановления утраченных за долгое время сил. С ними человек получал силу и энергию этого вида животных. Ведь в основе знаний древних шаманов - нераздельная связь Человека и Природы. Все что делает человек - отражается на окружающей природе и наоборот. События, происходящие во Вселенной, накладываются на человека и оказывают влияние на его судьбу. Почтительное отношение к миру Природы позволило племенам уральских манси тысячелетиями жить без отрицательных последствий для себя и окружающей среды. Одной из главных задач главы рода и шамана во все времена являлось поддержание равновесия в природе и обществе.

Позже появились священные обряды, «медвежьи праздники», смысл которых состоял в прошении людей снять с них вину при удачной охоте на медведя. Ведь такая добыча обеспечивала питанием, одеждой, лекарствами на долгое время несколько семей. Так же проводились и другие очищающие обряды, на которые приглашались люди соседних селений. Жители собирались в доме охотника на праздничное пиршество. Медведю отводилась главная роль - голова и шкура укладывались в доме на почетном месте. Перед ним ставилось угощение, подарки - куски ткани, монетки. Праздник продолжался от 3 до 7 дней. Пели песни, рассказывали сказки и охотничьи истории, танцевали сцены из охоты.

Манси верили, что у человека несколько душ, у мужчин пять, у женщины - четыре. Верили, что в длинных волосах, что носили мужчины-богатыри и шаманы, заключается главная сила и живет душа. Человек, лишенный волос - терял мужскую и охотничью силу. После смерти они имеют разную судьбу. Одна из них навсегда остается на земле, становясь одним из духов предков. Родовой дух не теряет контакта со своими потомками и другими родственниками, становясь защитником и помощником. По прошествии времени, примерно от года до нескольких столетий, духи уже не находятся поблизости от пауля, но тем не менее, участвуют в оказании помощи живущим. Они находят себе естественные пристанища - скалу, дерево, родник и т. д. Буквально, еще несколько десятилетий назад, манси на Вижае сооружали для духов предка специальный амбарчик. Маленький, меньше метра, на высокой ножке, он служил пристанищем для него и, по мере надобности, призывался на помощь. Таким образом, дух предка навсегда оставался в нашем, «среднем» мире.

Вторая душа отвечает за способность поддерживать жизнь в теле, дышать и двигаться. Она воплощается в одном из потомков человека, после смерти которого возвращается в виде птицы на Дерево Мира. То есть, живет в «верхнем» мире.

Третья составляет личность человека и содержит коллективные знания предыдущих поколений. Находится в «нижнем» мире, между воскрешениями иногда возвращается в наш мир в виде призрака, наверное, чтобы повидаться с родными.

У каждой фратрии, на протяжении долгого времени, существовало свое центральное молебное место. Одним из которых является святилище на реке Ляпин. Там собирались люди с множества паулей по рекам Сосьва, Ляпин, Обь.

Одним из самых древних святилищ, дошедших до наших дней, является Писаный камень на Вишере. Оно функционировало долгое время - 5-6 тысяч лет, в эпохи неолита, энеолита, средневековья. На почти отвесных скалах охотники рисовали охрой изображения духов и богов. Рядом, на многочисленных, природных «полочках» складывали подношения - серебряные пластины, медные бляшки, кремневые орудия. Археологи предполагают, что в рисунках зашифрована часть древней карты Урала. Рядом, чуть ниже Камня Бычок, в пещере Темная, еще один интересный обьект -жертвенное место. В глинистом «полу» обнаружены кости, глиняный жертвенный кувшин с орнаментом, костяные предметы и даже бронзовый идол, изображающий фантастическое существо.

Кстати, ученые предполагают, что многие названия рек и гор (например Вишера, Лозьва) являются «до мансийскими», то есть, имеют гораздо более древние корни, чем принято считать.

Известно крупное культовое место на Чусовой, где рядом с могилами предков стояло множество (несколько десятков) идолов, усыпанных подарками. В центре - священная лиственница с вырезанным орнаментом. До разорения русскими в XVII веке несколько веков служило местом паломничества манси Предуралья.

Необходимо упомянуть и о княжествах, распространенных в ХII-ХVII веках. Княжество - объединение по 30-50 человек во главе с князем, имеющим привелигированое положение. У князя имелись рабы, много жен, красивое оружие, железные доспехи. Существовали свои районные диалекты по месту расселения, большинство из которых уже утрачено, к которым, например, относится - чердынский, чусовской, кунгурский и др. Сами же жители «маньси махум» - мансийского народа, назывались по-разному. Например, верхнесосьвинские называли себя - «али магт мансит». Княжества частенько воевали друг с другом за лучшие земли и охотничьи угодья.

Отличительные атрибуты князей - «Кумиры» - стояли посередине поселений-городков. В более позднее время их переместили вглубь тайги. Так, в городище Ляпин стоял двухметровый Нонт-Торум (Бог Войны), спрятанный позже на реку духов Пупыя. В состав большого Пелымского княжества входили несколько поменьше - Сосьвинское, Кондинское, Табаринское.

Сосьвинское княжество, в состав которого входили манси по рекам Сосьва, Лозьва, Вижай - в 1689 году, насчитывало 400 человек. В конце XVII века утратило «политическое» влияние, но сохранило статус религиозного центра горного Урала, объединив вогулов и остяков по нижнему течению Оби.

В XII веке новгородцы договорились с военным предводителем Пелымского княжества о взаимовыгодном обмене и защите от врагов.

В XV веке отмечается усиление влияния Русского государства в Западной Сибири. Издаются грамоты о защите вогульских поселений от набегов коми-зырян. Одновременно растут поборы со стороны Москвы. С родов и одиноких охотников берется ясак - пушнина, рыба. Его собирают старшины из местных или нарочные люди, русские волостные. У тех, кто не платит, отбирают оружие, оленей, дорогие предметы. Попытки мансийских князей вернуть былое влияние жестко пресекаются. Так в результате похода князя Курбского было завоевано около 40 городков-поселений, взято в плен 58 князей.

В XVII веке фиксировались стычки манси и ненцев из-за земли. Победители брали в плен женщин и детей, воинов-охотников в рабство, серебряные чаши святилищ уносили в свои капища.

Далее произошел раскол бывших княжеств на мелкие коллективы, семьи, рода, что обусловило отказ от княжеских богов в пользу более древних - хозяев лесов, вод, зверей-покровителей селений. Глава рода иногда одновременно являлся и шаманом, посредником между богами и миром людей. Шаманы передавали свои знания наследникам. Они умели понимать язык животных, тайные движения человеческих душ, разгадывать знаки будущего и открывать нуждающимся их жизненный путь. Имели способности врачевать.

За маленьким, прокопченным дымом оконцем огненными сполохами догорал закат, окрасивший одинокие перистые облака розовым золотистым цветом. Где-то на западном склоне Урала догорал ушедший день. Кроны мощных сосен замерли в густом чернеющем сумраке. Редкими пока еще звездами на покинутое и затерянное в горах стойбище опускалась ночь. Гулко заухал проснувшийся филин. Тихим, спокойным шелестом, внизу шуршал гальками ВижаЙ. Легкий ветерок проносился над осокой, шептался с листвой в прибрежных зарослях. Воздух благоухал ароматами душистых горных трав, сосновой хвои, пахучим болотным багульником и еще чем-то непередаваемым, но удивительно приятным.

На фоне всей этой великолепной природной гармонии мысли текли легко и свободно. В такие тихие летние вечера хочется посидеть на крылечке, послушать притихший лес, побыть один на один со своими думами. Весь существующий мир людей кажется бесконечно далеким, как солнечные отблески.

Вот и сбывалась давняя мечта - побывать в этих краях, познакомиться с уральскими аборигенами, живущими вдали от городской суеты, на самом краешке цивилизации. Во все времена веяния всех катаклизмов обходили эту глушь стороной. Чувствовалось, после таежных странствий по сказочным местам, насыщенным историческими драмами и событиями, мы и сами потихоньку превращались из убежденных атеистов в поклонников язычества. Поклонников всевозможных примет, каких-то необъяснимых знаков, может, особой интуиции. Казалось бы, ты - современный, цивилизованный человек, а задумываешься над этим и веришь. И хотя посмеиваешься над собой, все равно веришь.

Вроде отсутствуют аномалии, приборы молчат, а вот невольно обращаешься к духам лесов и гор. Просишь о хорошей погоде на завтра, удачу на охоте, легких дорог, новых интересных встреч. Мало ли какие опасности подстерегают на маршруте, это вам не по восемь человек ходить с песнями. А если всю жизнь один на один с тайгой… Просыпаются тогда позабытые первобытные звериные инстинкты. На уровне подсознания рождается вера в мистические образы, которые оберегут, оградят, помогут в трудную минуту. Вообще, я заметил, что даже немногодневное присутствие в тайге и горах очень изменяет мысли и чувства человека, заставляет их уходить вглубь душевных переживаний, делает четкими и ясными. А размышления у ночного костра, в горах, между россыпей курумника и таинственной мерцающей звездной пылью космоса. Душа вдруг обретает новое стремление стать частью всемирного разума, безграничной бездны.

Никуда не деться и от наблюдений нескольких поколений туристов и геологов, местных жителей и, частично, наших собственных, которые сообщают о некоторых загадочных событиях в районе. Порой не всегда их можно описать и оценить точными физическими величинами. Таинственные силы проявляются на хребтах Молебном , Муравьином, Тумкопае, Холат-Сяхль . Влияние на людей различное. Горы благоприятствуют тем, кто странствует с открытой душой, добрыми побуждениями.

Здесь открываются истины, которым не научат самые мудрые книги и учителя. Нужно только уметь замечать, воспринимать знаки и события, встречающиеся на вашем пути, откладывающиеся в вашем сознании и подсознании, закоулках памяти. События, изменяющие, в конце концов, всю вашу жизнь…. Об этом же довелось мне услышать от самих известных шаманов. Превратившись в наш бурный век в простых людей, они не растеряли знаний и навыков своих предков. Но последние из последних унесут их с собой в подземное царство Куль-Отыра, если сыновья не смогут или не захотят их перенять. Таков уж дошедший до нас из тьмы веков обычай.

Об этом размышлялосъ на мягких шкурах у раскаленной, гудящей печки. За окном - глубокая ночь, а меня терзает бесоница. Кажется, духи живших здесь людей незримо присутствуют рядом, средь черных, прокопченных стен. Хотят что-то сообщить, рассказать. Или домовой соскучился по общению в безмолвии жилища. В общем, окружающая атмосфера до отказа насыщена какой-то теплой и живой энергией.

Вспомнилась встреча с Прокопием, короткая и незабываемая она надолго останется в памяти. Люди, что жили здесь, наверняка обладали схожими чертами. При кочевой жизни оленеводов, каждодневных переходах, когда твой дом - это пара протяженных горных хребтов и таежные дебри между ними, множество речек, несколько сотен квадратных километров - рождается в человеке истинная воля. Она проявляется во всем - делах, поступках, отношении к человеку, природе, песнях, сказках, обычаях, наконец, философии….

Утром, перед самым выходом, неведомая сила, потянула меня заглянуть на чердак, единственное место, обойденное вниманием. Поднявшись по лестнице, на самом обычном чердаке, по-обыденному просто, висело целое произведение искусства - расшитая цветными узорами белоснежная меховая куртка-малица. Точно праздничный сверкающий бриллиант в сумрачной полутьме паутины. Рядом какие-то шкуры, скарб, инструмент. В левом углу привлек внимание колоритный деревянный, видавший виды сундучок-чемодан. Госпожа Великая Тайна звала и манила со страшной силой, заставила забыть про все на свете.

В смятении, дрожащими руками я откинул крышку. На две трети сундук заполняли вышедшие из обращения советские «серебряные» деньги. Такого количества звонких монет видеть еще не доводилось. Руки сами зачерпнули пригоршню, и монеты медленно потекли меж пальцев, точно золотой песок. Крупицы прошлого, деньги развалившейся страны. Ритуальные подношения мансийским духам - все кануло в небытие. Денежный поток быстренько иссяк, успев обнажить на дне еще что-то более интересное. Среди разнокалиберного металлического хаоса прятались весьма похожие по цвету звериные фигурки. Размером с ладонь, они точно копировали лося, оленя. Одна была изготовлена из меди, и очень давно, может несколько веков назад. Бока отполированы многочисленными руками, прочие труднодоступные места покрыты малахитовой зеленью. Исполнение несколько грубовато. Ясно и четко смотрели на мир глаза животного, грозно, будто из глубины веков. Необъяснимо откуда возник страх, хотелось без оглядки бежать прочь с этого места. Будто сотня глаз смотрит за тобой и сейчас накажет за вероломное проникновение в чужие тайны. Вспомнились и самострелы на подступах к тайным местам и ямы-ловушки с частоколом заостренных жердей на дне.

В пустом доме нудно гудели комары, пахло шкурами, высохшими травами, старым деревом. В стоящей на крылечке кадке с водой отражалось хмурое небо.

Перед тем, как двинуться в путь, заглянул в подвал. Удивила еще одна деталь - центральная матричная лага лежала на мощном кедровом пне. Дом представлял собой этакий гигантский амбар на «курьих ножках».

К выходу все готово, замок водружен на место, прощай, сказочный терем. Сегодня предстояло пройти сорок километров.

Лосиная голова еще долго не давала покоя, стояла перед глазами, холодя душу воспоминаниями, заставляя оглядываться в темных густых ельниках. Тропа петляла по таким же местам, глухим и нехоженым. Через несколько часов ходьбы возникло сомнение реальности произошедшего на чердаке. Но в рюкзаке, возвращая к реальности, покоились меховые тапочки - нярки, захваченные на память в стойбище. Дальнейший путь прошел без приключений.

Название этой «территории», конечно же, никуда не пропало, продолжая изредка мелькать на страницах газет и журналов, остались там все те же люди.

Темы, конечно, повернулись на сто восемьдесят градусов, превратившись из пафосно-воспевающих в обличающие и критикующие. Главной - тема о нелегком положении коренного мансийского населения. Ну и довольно традиционные, экзотичные, на которые всегда без оглядки бросаются корреспонденты - Язычество, дошедшее до наших дней, слухи о Золотой бабе.

Под некоторые благотворительные проекты выделялись немалые бюджетные деньги, гранды западных стран. Результат, впрочем, совершенно закономерный и характерный для страны в целом. Он вполне отражается в газетных заголовках - «Вымирающая нация», «Бедственное положение. ..», «Когда умирают олени», «На грани выживания».

Общая картина рисовалась безрадостная. С затуханием оленеводства, закрытием многочисленных исправительных учреждений, коренное население перешло на подножный корм - охоту и рыбалку. Вспомнили порядком утраченные навыки дедовского промысла. Молодежь постепенно переезжает в города, бросает лесную жизнь, дедовские угодья.

Путешественник и этнограф Виктор Мальцев (на фоне оленьего стада)

Что там, за Саклаимсори-чахль, горным плато, водоразделом Волги, Оби и Печоры? Что там, за бесконечной тундрой, покрытой солнечными ягодами морошки и куропатками? Кто ходил, тот знает, как идти по болоту или преодолевать буреломы, когда тебя живьем ест мошка, ползти на четвереньках вверх по каменным рекам - курумам, замерзать на льду реки, когда вокруг только один свет - звездный, как идти против ветра с риском быть занесенным снежной пургой на горном перевале. Один неверный шаг - и тебя нету. Можно выдержать неделю, даже месяц. Больше - если только иметь базу для отдыха и ночлега, как у геологов. Это территория от Северного Урала до Полярного, тысяча километров, самое необжитое место на планете.

Иногда лишь встретишь в этих диких местах пауль - мансийское селение одной или нескольких семей, да и тех сейчас уже почти нет. Да, только манси, известные под своим старинным названием вогулы, могли жить в столь суровых условиях. Большая часть народа ушла в никуда, меньшая - живет в Ханты-Мансийском автономном округе, другие растворились среди татар и русских. Можно вспомнить, на Вишере есть одна часто встречаемая фамилия, за Уральским хребтом - селение с таким названием, а в Москве мэр с уральским разрезом глаз. Ну не могут они без наших-то Ельцин, то Собянин.

Хозяева Уральских гор

Но находились люди, которые шли туда только для одного - чтобы исследовать этот народ, его культуру, религию, быт и труд. Несколько лет назад в Перми вышла книга геолога Сергея Михалевича «Хозяева Уральских гор», в которой он рассказал о своих первых встречах с северным народом.

Автор родился и вырос в Перми, в микрорайоне Нагорный, рядом с базой геологоразведочной партии. Что сказалось на выборе профессии, интересах и образе жизни будущего путешественника. Там он начал собирать какие-то камушки, хрусталики, которые геологи выбрасывали из кернохранилища. С этого все и началось. Потом стал посещать клуб юных геологов. Впервые участвовал в экспедиции на берега Вишеры. Учился в Пермском нефтяном техникуме. Служил в армии. Поступил на заочное отделение в Свердловский горный институт на специальность «Геологосъёмка, поиски и разведка месторождений полезных ископаемых». Работал тут же, в институте, на кафедре общей исторической геологии. Искал золото под Красноуральском. Занимался облицовкой камнем метро в Екатеринбурге. Так и остался в строительстве, в Перми. Только не оставил Север.

Ещё в начале девяностых начал ходить с друзьями на Ишерим, Тулымский и Молебный камни, что на Северном Урале. Были у горы Чистоп, о которой рассказывают фантастические вещи, - например, люди могут пропасть на несколько дней, а потом появиться снова там, где располагались древние мансийские святилища. Однажды они заплутали и встретились с манси Прокопием Бахтияровым, шедшим по лесу с лайкой. Пообщались - никогда не видели вогулов. Манси показал, куда им идти - по старой нартовой дороге. Пригласил в гости. Обещали, что будут. В тот раз они прошли маршрут через Молебный камень, спустились в долину Вижая, чтобы через Тахту выйти на трассу. В истоках Вижая вышли на старый заброшенный пауль - мансийское селение с большим домом, вполне жилым. Представьте себе дом в тайге, а на чердаке малица - расшитая узорами меховая верхняя одежда, монеты, фотографии, черепа животных… Только люди отсутствуют, как будто вышли и не вернулись ещё. Сергей был поражен существованием параллельного мира, в котором никого уже нет. Хозяева ушли навсегда или умерли.

Через год они с фотохудожником Виктором Мукановым отправились в гости к Прокопию Бахтиярову. Жили у манси дней пять, ходили по окрестностям пауля и слушали рассказы хозяина о прошлом народа, о традиционном укладе жизни, тысячелетних преданиях, шаманских обрядах. И в последующие годы заходили к Прокопию, чтобы потом уйти дальше на север. Бывали в Тресколье, известном мансийском пауле на Лозьве, где живут потомки Анямовых, Самбиндаловых, Бахтияровых, Пеликовых и Пакиных.

«Я называл Тресколье ставкой мансийских родов, - говорит путешественник, - с каждого большого, некогда многочисленного рода там осталось по одной-две семьи. Мы записывали рассказы, песни и быт вогулов».

Однажды отправились на озеро Турват, что на территории Ханты-Мансийского автономного округа, где у истоков Северной Сосьвы живет род Самбиндаловых. Они считаются хранителями озера, на берегу которого находилось святилище, и находящегося рядом горного массива - Ялпынг-нер. День шли по болотам, чуть не утонули с Виктором Мукановым, но святилища не нашли. Зато познакомились с семьей Саввы Самбиндалова. Пришлых людей манси видели редко. Поэтому многих помнили из тех, кто к ним приходил. У каждого места в пауле и в окрестностях имелось имя собственное, которое давалось по каким-то мансийским духам или событиям и фактам, которые там случались.

Экстремал

«Вот эта скала называется Вера Александровна паварам керас», - сказал Савва. Оказалось, на этом месте подвернула ногу Варсанофьева, первая женщина в России, получившая степень доктора геолого-минералогических наук. Звучало так, будто это произошло вчера, а не шестьдесят лет назад. Потом сказал: «Я вот тут с Заплатиным разговаривал…» И опять это ощущение - вчерашнего дня. Хотя встречался с кинооператором давно, когда, будучи мальчиком, пас с отцом оленей в горах Урала. Или такое: «Был тут Виктор Мальцев из Перми…»

«А я о нем ничего не слышал, - рассказывает Сергей, - поэтому сразу заинтересовался, кто он такой, этот Виктор Мальцев. „Он такой человек, что наши отцы сами показывали ему свои святилища, - говорил Прокопий, - водили его туда, где я сам не был. Да, такой он человек!“ Конечно, это говорило о том, что манси испытывали к Мальцеву крайнюю степень доверия, что случалось очень редко. Мы, например, ходили к Прокопию пять лет, но нам он своего святилища так и не показал. Хотя до разговора о сакральной жизни все равно доходило, поскольку у них все завязано на духах. Но Прокопий сразу замыкался. „Я же к вашим богам не лезу!“ - говорил Прокопий. И на озере мы святилища не видели, хотя знали о его существовании. Спустя годы я увидел это тайное место на фотографиях Виктора Мальцева. Уже позднее, упоминая фамилию Виктора Мальцева, мы удивлялись, что его отлично помнят как своего большого друга манси среднего и старшего поколения».

Сегодня этого человека называют легендарным и загадочным. Он - художник, этнограф, путешественник-экстремал, на протяжении нескольких десятилетий в одиночку совершал многомесячные летние, а иногда и зимние исследовательские маршруты по Уралу. Несколько раз проходил от истоков Вишеры до побережья Ледовитого океана пешком - около тысячи километров. Обыкновенному человеку этого просто не выдержать. Архивы Виктора Мальцева исчезли. Родители умерли, а сестры живут неизвестно где. Где он сам, на том свете или на этом, никто не знает. Но друзья сохранили письма этого человека. Вот одно из них, которое он написал геологу Александру Новикову в поселок Полярный Урал:

«Держусь стоически. Передюжим. Таким худеньким (-30 кг) вернулся ещё и потому, что 4 туристов меня ещё на реке Подчерем обокрали (почти все суппакеты - вся основа). Но это ещё до снега - грибов валом, ягоды, рыба - не смерть. Так вот, Урал они не перешли (там уже метели, ураганный ветер: скучно сучкам стало), плыли на катамаране обратно: „Ешь синявки, рыжий! Ха-ха!“… Выманить на берег не удалось: уже через секунды поняли, с кем дело будет у… Просьбу же погладить за это по головкам отклонили. Камни… Удар за ударом. Топор можно было бы бросить, но я бы его потерял: глубоко. И так лез в воду. „Презервативы“, на которых они плыли, все в крови. Самому разговорчивому больше всех и досталось. Морда, как партбилет, красная стала. Убить мало… Урал перешел почти пустой. Сам перевал - в пургу, ночью. Баба найдена. Ещё! Вот отчего она „Блуждающая“ на всех картах».

Последние слова в письме - о поисках легендарной Золотой бабы, которыми художник занимался тоже. По его мнению, Золотая баба - это название каменных истуканов манси, стоящих в священных местах Уральских гор. Кроме того, Мальцев описывал следы снежного человека, встречавшиеся ему в пути. При этом на маршруте он был один - ни телеоператоров, ни связи, ни спасателей. Он был один в пространстве и времени. Если упадет грудью на каменное ребро, никто не поднимет.

Бывший геолог Валерий Демаков помог единственному оставшемуся на Вишере манси Алексею Бахтиярову построить дом в заповеднике «Вишерский». Сегодня он вместе с Сергеем Михалевичем пытается отыскать следы пропавшего исследователя северного народа. Недавно Валерий побывал в краевой клинической больнице, где сохранились настенные работы Виктора Мальцева, работавшего в этом учреждении художником-оформителем. Но о судьбе самого автора картин здесь ничего не знают.

Геолог Сергей Михалевич исследует историю народа манси

Экспедиции в параллельный мир

«В „Хозяевах Уральских гор“ речь шла о манси Северного Урала, но потом появилась мечта рассказать о манси всего Урала, живущих на Северной Сосьве, на Ляпине и дальше. Захотелось проследить, кто там в северных краях остался. И собрать материал, - продолжает рассказ Сергей Михалевич, - я нашел людей, которые этим занимаются, встретился с Алексеем Слепухиным из Екатеринбурга, возглавляющим „Команду искателей приключений“, который изу-чает манси, живущих на восточном склоне гор. Эти „искатели“ занимаются не только изучением, но практической помощью вогулам - везут им продукты, лекарства, одежду. Сканируют фотографии, которые хранятся в семьях. Ведь известно, после смерти людей в тайге многое пропадает. Записывают родословные. Я начал собирать очерки людей, которые ходили по Уралу параллельно со мной. Самыми северными манси занимался Илья Абрамов из Соликамска, закончивший географический факультет ПГУ. Он последние годы работал в Фонде сохранения духовного наследия мансийского народа в Ханты-Мансийске. Познакомился с текстами школьных преподавателей Алексея Казанцева и Алексея Карцева из Чердыни, которые уже пятнадцать лет ходят с ребятами на север, изучая остатки былого мансийского присутствия на западном склоне Урала. Знают, что такое нарты, ловушки, знаки на деревьях. Подготовил и свои рассказы о вишерских манси. Познакомился с геологом Александром Новиковым, в начале 90-х работавшим на Полярном Урале, предоставившим переписку с Виктором Мальцевым. При моральной и финансовой поддержке „Команды искателей приключений“ появилась книга „К уральским манси“, вышедшая в этом году».

В последней книге Сергея Михалевича много снимков, в том числе просто уникальных. Вот Виктор Мальцев, стройный, перехваченный широким офицерским ремнем, с рюкзаком, стоит в горной тундре на фоне величественных останцев Мань-пупу-нера. На одном из фото, уже цветном, хорошего качества, вижу группу из нескольких человек: князь Михаил Романов, Леонид Багратион, рядом - известный общественный деятель русскоязычной общины Финляндии Кирилл Глушков, его жена - писательница Марианна Флинкинберг и их дочь Кира - очаровательная девушка с русским типом красоты. Это экспедиционные товарищи Виктора Мальцева, сфотографированные с представителями царской семьи. Кира - девушка, портреты которой он писал и никому не показывал. Девушка, которая собиралась приехать к нему в Пермь. Но не случилось.

А вот письмо Виктора Мальцева от 5 ноября 1993 года о том, что произошло с ним в поезде: «У меня „исчез“ финский рюкзак с содержимым, убыток - 1 млн. руб. - классно! Переживем: все восстановимо, почти все… Очень жалко фотопленки. Медведь, лось, лебеди, рыба, скалы, баба, Миснэ, горы, льды, люди замерзающие и замерзшие реки… Ё-моё. Всё снова отсниму: никуда не уйдет! Придется дуть туда снова. В любом случае бы пришлось: отработан материал бегло - снег, холод, туман… Обгорел, застужен (искупался в пороге на Толье, притоке Вольи), хлебнул горюшка и так и этак. Болею пока. Температура…. Что творится на севере! Едва ли не вымирают! Получаю письма: недоедание, воровство, грабежи, пачками - убийства… А лес Печоры уже у французов. Из Березова - целый пакет убитых, пропавших без вести».

Кроме фотографий, опубликованных в книге, у Михалевича хранятся ещё сотни снимков. Я разглядываю их так, будто из машины времени. Именно такие люди, как Мальцев и сам Михалевич, двигали страну на северо-восток и создали эту великую страну - геологи, казаки, купцы, ученые. Как у Николая Гумилева: «Мы рубили лес, мы копали рвы…»

Фотохудожник и путешественник Вячеслав Мухтаров встречался с Виктором в 80-х годах, несколько раз провожал и встречал его с маршрутов. Рассказывал, что из каждого похода Мальцев нес с собой по двадцать блокнотов без корочек, чтобы были легче, с записями и рисунками. Все страницы были исписаны мелким аккуратным почерком. За несколько десятилетий был накоплен гигантский объем этнографической информации! Где она сегодня? За время подготовки книги к изданию Сергею Михалевичу и Алексею Слепухину удалось найти нескольких человек, с которыми Виктор вел переписку. Один из них, бывший охотовед Владимир Валдайских, поделился с исследователями письмами и фотографиями этнографа.

Герой Уральских гор

Из разных источников известно, что ещё в юности, после первых встреч с оленеводами в горах Северного Урала, Виктор стал одержимым человеком, посвятившим жизнь изучению северных народов. Со временем главным его интересом становится сакральная жизнь манси, хантов и ненцев, скрываемая от посторонних глаз, окутанная вековой тайной. Его интересовали все стороны мансийской жизни, легенды и были. Привозил из экспедиций по 20–30 заснятых фотопленок. Готовил книгу о северном народе. Им были сделаны тысячи фотографий, исписаны сотни блокнотов, сделаны многочисленные зарисовки карандашом, найдены и описаны таинственные святилища вогулов. В первые свои трансуральские путешествия Виктор отправлялся без палатки и спальника, туристического коврика и ружья, с куском полиэтиленовой пленки, в которую он заворачивался в конце маршрута и без ужина падал на землю после восемнадцати часов ходьбы.

«Несколько раз его, замерзающего в одной штормовке, подбирали оленеводы в занесенной снегом полярной тундре», - пишет Сергей Михалевич. Виктор был настоящим сталкером Севера, с которым проявляли желание выйти на маршрут не только россияне, но и многие иностранцы. Но он предпочитал одиночные путешествия, подвергая себя такой опасности, которая не раз могла кончиться его гибелью.

На фотографиях, сделанных Виктором, можно увидеть сундуки на цепях, тайные святилища со следами кровавых жертвоприношений, фетиши из родовых амбарчиков. Он рассказывал друзьям об удивительных вещах, когда кто-то шел рядом с ним параллельным курсом, было видно, как отгибаются и трещат ветви, при этом там никого нет, точнее - кто есть, того не видно. Или о местах с угнетенной растительностью, откуда хочется бежать в паническом страхе. Обо всем этом можно прочитать в книге, которую собрал Сергей Михалевич и в которую включены очерки семи авторов.

В 1992 году в Финляндии вышла книга Марианны Флинкинберг и Николая Гарина «Земля угров», в которой рассказывается о провод-нике Викторе Мальцеве: «Шаман был очень стар, с особым суровым взглядом, которого боялись все из его окружения. Шаман был одет в обычный мансийский мужской ветронепроницаемый анорак, но был подпоясан интересным, вызывающим любопытство поясом: к нему были прикреплены маленькие мешочки, зубы и когти различных животных. Шаман усадил Виктора за стол. На столе находилось три стопки. Шаман выглянул через окно на улицу и, как будто обращаясь к кому-то третьему, пробормотал странные слова. Они были не на языке манси, из чего Виктор решил, что шаман читает заговор. На следующий день, покидая деревню, Виктор почувствовал сильную боль в ногах, такую, что ходьба по отрогам Урала стала невыносимо мучительной, и затем, уже находясь дома, он чувствовал себя обез-ноженным несколько месяцев. Через несколько лет, приехав в это селение, Виктор столкнулся с удивленными взглядами его жителей. Они полагали, что его уже нет в живых. Они утверждали, что шаман, уже умерший к этому времени, пытался продлить свою жизнь, взяв под свою власть душу Виктора. Мол, шаман до этого уже захватил души порядка 40 человек, чем вызвал их смерть. Вместе с сельчанами они решили, что Виктору удалось удержаться на ногах, поскольку он носит на шее крестик». (Перевод Анастасии Хорошевой.)

Александр Новиков, готовивший письма Мальцева к публикации, пишет, что один бывший товарищ художника по экспедициям, свердловский автор, в нескольких своих пространных повестях увековечил Мальцева под его собственной фамилией, именем и внешностью в образе расхитителя сокровищ народа манси. «Чем вызвал искреннее недоумение самих жителей тайги и тундры - ханты, манси, коми и ненцев, всех тех, кто знал его лично на протяжении многих лет, - пишет геолог, - этическая сторона этого поступка находится далеко за гранью элементарной человеческой порядочности».

Манси Прокопий Бахтияров в малице, в родовом Кимг-Чупа-пауле (Селение у глухариного тока)

Авторы сборника утверждают, что в последние годы Виктор Мальцев испытывал нападки не только со стороны старого друга, но и со стороны пермских бандитов, о чем он, кстати, сам упоминает в своих письмах. По этому поводу Александр Новиков приводит слова академика Дмитрия Лихачева: «Может, в каких-то странах обществом и наукой управляют рынок и здоровая конкуренция, но в нашей стране всем управляет Зависть». «Известно, зависть к таланту - черна и бездонна», - добавляет геолог.

Может быть, кто-то точно знает, где сегодня находится Виктор Мальцев, человек, одержимый ветром странствий? Была получена информация, что Виктор скончался в 2007 году в возрасте 55 лет в одном из городов Пермского края. Но найти могилу геологам и путешественникам не удалось. Что стало с его архивом - снимками, рисунками, рукописями? Забытый всеми, публично оболганный другом, обворованный, где он теперь, путешественник, художник, этнограф? Может быть, остался лежать в горах Урала или на погосте провинциального города. Хочется надеяться, что ушел в монастырь или стал отшельником. Дай бог! О, если бы все наши надежды сбывались!

Юрий АСЛАНЬЯН
Одержимые ветром.
Есть на Урале удивительные люди, совершающие рисковые путешествия ради познания истории и жизни северного народа.
Что там, за Саклаимсори-чахль, горным плато, водоразделом Волги, Оби и Печоры? Что там, за бесконечной тундрой, покрытой солнечными ягодами морошки и куропатками? Кто ходил, тот знает, как идти по болоту или преодолевать буреломы, когда тебя живьем ест мошка, ползти на четвереньках вверх по каменным рекам - курумам, замерзать на льду реки, когда вокруг только один свет - звездный, как идти против ветра с риском быть занесенным снежной пургой на горном перевале. Один неверный шаг - и тебя нету. Можно выдержать неделю, даже месяц. Больше - если только иметь базу для отдыха и ночлега, как у геологов. Это территория от Северного Урала до Полярного, тысяча километров, самое необжитое место на планете.
Иногда лишь встретишь в этих диких местах пауль - мансийское селение одной или нескольких семей, да и тех сейчас уже почти нет. Да, только манси, известные под своим старинным названием вогулы, могли жить в столь суровых условиях. Большая часть народа ушла в никуда, меньшая - живет в Ханты-Мансийском автономном округе, другие растворились среди татар и русских. Можно вспомнить, на Вишере есть одна часто встречаемая фамилия, за Уральским хребтом - селение с таким названием, а в Москве мэр с уральским разрезом глаз. Ну не могут они без наших-то Ельцин, то Собянин.

Хозяева Уральских гор.
Но находились люди, которые шли туда только для одного - чтобы исследовать этот народ, его культуру, религию, быт и труд. Несколько лет назад в Перми вышла книга геолога Сергея Михалевича «Хозяева Уральских гор», в которой он рассказал о своих первых встречах с северным народом.
Автор родился и вырос в Перми, в микрорайоне Нагорный, рядом с базой геологоразведочной партии. Что сказалось на выборе профессии, интересах и образе жизни будущего путешественника. Там он начал собирать какие-то камушки, хрусталики, которые геологи выбрасывали из кернохранилища. С этого все и началось. Потом стал посещать клуб юных геологов. Впервые участвовал в экспедиции на берега Вишеры. Учился в Пермском нефтяном техникуме. Служил в армии. Поступил на заочное отделение в Свердловский горный институт на специальность «Геологосъёмка, поиски и разведка месторождений полезных ископаемых». Работал тут же, в институте, на кафедре общей исторической геологии. Искал золото под Красноуральском. Занимался облицовкой камнем метро в Екатеринбурге. Так и остался в строительстве, в Перми. Только не оставил Север.