Генерал двух армий. Трагическая судьба Сергея Войцеховского

28 октября (16 октября по старому стилю) 1883 года родился Сергей Николаевич Войцеховский - российский и чехословацкий военачальник, генерал-майор, один из руководителей Белого движения в Сибири. Участник Великого Сибирского Ледяного похода, возглавил поход после смерти генерала В. О. Каппеля. Генерал армии Чехословакии.

Сергей Николаевич Войцеховский родился в Витебске в дворянской семье. Его отец был полковником царской армии. Мать происходила из рода графов Елагиных, занималась домашним воспитанием детей. В традиционно военной семье карьера молодого Сергея была предрешена заранее. После окончания гимназии он поступает в Константиновское артиллерийское училище в Санкт-Петербурге. Это было элитное учебное заведение, основанное Александром I еще в 1807 году. Окончив училище с отличием, чему немало способствовала его склонность и любовь к математике и физике, юноша был произведён в подпоручики и направился на Кавказ, к месту своей первой службы в город Ахалцих.

Во время Русско-японской войны Сергей Николаевич неоднократно обращался к начальству с ходатайствами о переводе на Дальний Восток, но назначение запоздало. В Манчжурию он прибыл лишь в августе 1905 года, когда в Портсмуте уже был подписан мирный договор. Дальнейший путь офицера Войцеховского лежал в Белосток на должность инструктора 5-го стрелково-артиллерийского дивизиона, где его знания и эрудиция были высоко оценены командующим артиллерийским отделом дивизиона – полковником В. Темниковым. В 1907 году Войцеховский являлся его личным адъютантом, а в 1909 году женился на дочери полковника – Маргарите Викторовне.

Получив на службе долгосрочный отпуск для продолжения дальнейшей учёбы, Войцеховский поступает в Николаевскую Академию Генерального штаба, которую закончил в 1912 году по первому разряду. Став уже капитаном, Войцеховский получает свою первую награду – орден Св. Станислава 3-й степени и право вольного выбора места дальнейшей службы. Он выбрал гренадерскую артиллерийскую бригаду Московского военного округа. После года службы в бригаде талантливого офицера перевели в штаб военного округа. В 1913 году, повинуясь общей моде, Войцеховский окончил и Московское авиационное училище, получив звание пилота, но в боевых условиях самолётом никогда не управлял. В октябре 1913 - июле 1914 года он командовал ротой в 122-м Тамбовском пехотном полку.

Первая мировая война

С началом мировой войны Войцеховский попадает на фронт, где с августа 1914 по ноябрь 1915 года исполняет должность старшего адъютанта штаба 69-й пехотной дивизии, затем – штаб-офицера для поручений при штабе 20-го армейского корпуса. Однако в годы войны Сергей Николаевич не ограничился только штабной работой, проявив себя храбрым боевым офицером. В 1916-1917 годах Войцеховский участвовал в боевых действиях в Карпатах и Днепровской котловине. Был ранен в ногу и под лопатку во время боя в районе Молодечно. Награждён многими орденами (Св. Анны, Станислава с мечами и лентой, Св.Владимира с мечами и бантом), в 1916 году произведён в подполковники. После ранения Войцеховский вернулся на фронт уже в качестве начальника штаба 2-й Кавказской гренадерской дивизии, оперировавшей в районе Вилейки (Белоруссия).

На чехословацкой службе в России

В августе 1917 года подполковника Войцеховского назначили начальником штаба 1-й Чехословацкой дивизии в составе русской армии. С этого момента судьба связывает русского офицера с чехословацкими легионерами и армией вплоть до 1939 года.

После знаменитой битвы у Зборова, где отличились воевавшие на русской стороне чехи, началась усиленная комплектация чехословацких войск, за которую в первую очередь отвечал начальник штаба. Потом произошел Октябрьский переворот, и ситуация коренным образом изменилась.

16 декабря 1917 года французское правительство (ведущий участник Антанты) признало чехословацкий легион в России самостоятельной частью, находящейся под прямым руководством французского верховного командования. С учетом сложившихся обстоятельств, правительство Франции решило провести эвакуацию легиона в Европу через Владивосток.

В декабре 1917 года С.Н. Войцеховский был назначен командиром 3-го чехословацкого имени Яна Жижки стрелкового полка (вступил в должность в феврале 1918 года). Войцеховский не принял октябрьских событий в России, а потому решил бороться против большевиков с помощью единственной организованной и подвластной ему силы – чешских легионеров. В начале мая 1918 года поездные составы чехословаков под командованием Войцеховского пробились в Челябинск. Здесь была создана Военная коллегия временного исполнительного комитета чехословацких войск в России - орган, руководивший чехословацкими вооружёнными силами, выступившими против большевиков. Войцеховский, как старший воинский начальник чехословацких легионеров, в мае 1918 года вошёл в её состав

10 июня 1918 года Сергей Николаевич назначается командующим так называемой Западной группы войск (2-й и 3-й чехословацкие стрелковые полки и Курганский маршевый батальон). Группа взяла Троицк и Златоуст, была переименована в Уральскую, а после занятия Екатеринбурга (25 июля 1918 года) – в Екатеринбургскую группу объединенных чехословацких и русских войск. В августе-сентябре 1918 года группа пополнялась формированиями 2-й стрелковой дивизии и вела бои за Нижний Тагил, Кунгур и Тюмень. Войцеховский лично руководил боями по овладению Верх-Нейвинским заводом, возглавив обходную группу чехословаков. Чехословаки обошли озеро Таватуй по восточному берегу и взяли Нижний Тагил. 17 октября 1918 года «за отличия в боях и выдающуюся службу» полковник Войцеховский был произведён Чехословацким национальным советом в генерал-майоры и назначен командующим Самарской группой войск правительства Директории. Под его командованием группа вела оборонительные бои в Поволжье. Она не только остановила наступление красных, но и отбросила их за реку Ик, упрочив положение белых на Самарском фронте.

Генерал армии адмирала Колчака

В период нарастания противоречий между командованием чехословацких войск и Верховным правителем А.В. Колчаком Войцеховский, как русский офицер, однозначно поддержал последнего.

8 марта 1919 года С.Н. Войцеховский, передав командование чехами генералу Р.Гайде, вернулся на русскую службу. Колчак назначил его командующим 2-м Уфимским корпусом. Во главе корпуса генерал Войцеховский участвовал в весеннем наступлении белых в 1919 году. За взятие Челябинска, Троицка, Златоуста, Екатеринбурга (1918 год) он был награждён командованием Колчака орденом Св. Георгия 4-й степени (июль 1919 года).

С августа 1919 года Войцеховский - командующий Уфимской группой войск. Своими чёткими и хорошо организованными действиями в ходе Тобольской наступательной операции белых Войцеховский сумел перехватить стратегическую инициативу у противника. Разгромив группировку красных, он позволил Сибирской армии значительно продвинуться вперёд, хотя раньше ей это в ходе данного контрнаступления не удавалось. 12 сентября 1919 года Войцеховский был награждён за эту операцию орденом Св. Георгия 3-й степени и назначен командующим 2-й армии Колчака.

В конце осени 1919 года Восточный фронт белых не выдержал натиска сил Красной Армии. Началось отступление. Колчак был арестован в Иркутске.

5-6 января 1920 года генералу Войцеховскому удалось успешно (практически без потерь) вывести свои войска из окружения под Красноярском. Вместе с генералом В.О. Каппелем Войцеховский совершил беспримерный переход по реке Кан (200 км), названный впоследствии Великим Сибирским Ледяным походом. После трагической смерти Каппеля генерал Войцеховский сменил его на посту главнокомандующего Восточным фронтом.

Каппель планировал занять Иркутск, чтобы освободить Колчака. Именно этого он потребовал от своего преемника, передавая командование 21 января 1920 года.

30 января Войцеховский разгромил войска красных под Иркутском и взял предместье города Черемхово, но его армия, ослабленная многодневным переходом, голодом, эпидемией тифа, не могла штурмовать Иркутск. Узнав о расстреле Колчака, Войцеховский решил отказаться от бесполезного теперь штурма: армия двумя походными колоннами обогнула город и по реке Ангаре поднялась к Байкалу. 14 февраля 1920 года в условиях начинающегося ледохода войска переправились на восточный берег. Войцеховский вывел остатки колчаковских войск в Забайкалье.

«Каппелевцы» и «семёновцы»

Войцеховский расположил свои войска в районе Песчанка и окрестных деревнях. Он созвал собрание старших начальников для получения сведений о том, подчиняться им или нет правителю Забайкальского края атаману Семенову. Настроения в войсках были самыми противоречивыми. Большинство офицеров не противилось формальному подчинению Забайкальскому правительству, но настаивало на оставлении Войцеховского в его должности и сохранении подразделений «каппелевцев» как отдельной боевой силы. Войцеховский, со своей стороны, не хотел стать причиной раздора между «каппелевцами» и «семёновцами». Он согласился принять пост командующего войсками Российской Восточной Окраины и формально подчинился атаману Семенову. Командующий сразу же приступил к укреплению Забайкалья и его столицы – Читы. Однако раскол Дальневосточной армии на «каппелевцев» и «семёновцев», обозначившийся с приходом в Забайкалье войск Войцеховского, давал о себе знать. Оппозицию «каппелевцам» возглавил близкий Семёнову генерал Фельдман, который считал, что Войцеховский слабо укрепил Забайкалье в целом и Читу в частности, возведя оборону лишь на Яблоновом хребте. Тем не менее, в апреле 1920 года при помощи казаков-семёновцев и японцев Войцеховский наголову разбил наступавшую красную бригаду. Он поддержал мнение Фельдмана заранее подготовить к эвакуации семьи офицеров, чтобы освободить для армии подвижной состав и пути отхода, но не дал создать Фельдману, как тот планировал, офицерский батальон за счет отдельных офицеров и упразднения офицерских рот охраны при генералах. В ответ на протест Фельдмана, Войцеховский отправил его на второстепенную должность. Авторитет Войцеховского среди «каппелевцев» был слишком велик, а столь необходимых слаженных действий с «семёновцами» не получалось. Да и с самим Семёновым отношения у Войцеховского откровенно не сложились. Дабы не усугублять дальнейшие противоречия в командовании Дальневосточной белой армией, в мае 1920 года Войцеховский передал свой пост генералу Лохвицкому. Сам он уехал во Владивосток, где присоединился к войскам чехословаков.

Далее сведения биографов генерала Войцеховского в значительной мере расходятся. По одной версии, он вплоть до 1923 года находился в Манчжурии и жил в Харбине. По другой, изложенной ныне живущими родственниками генерала, уже летом (!) 1920 года Войцеховский приехал в Крым и был зачислен в резерв Русской Армии генерала П.Н. Врангеля. Возникает вопрос: каким образом Войцеховский в тех условиях мог так быстро переместиться из Владивостока в Крым и в ноябре 1920 года вместе с армией Врангеля эвакуироваться в Константинополь? Тем не менее, вся его семья (жена, сын, мать и сестра) в начале 1921 года находилась в Праге. В том же 1921 году С.Н. Войцеховский решил связать свою судьбу с армией Чехословакии. Через супругу он посылает запрос в правительство Чехословацкой республики о подтверждении своего генеральского чина.

Генерал армии Чехословацкой республики

В мае 1921 года Войцеховский получил подтверждение о признании его генеральского звания (при условии, что в течение одного года он примет чехословацкое гражданство). Командование Русской Армии, как известно, запрещало её чинам принимать гражданство стран, давших приют белым воинам. Но Сергей Николаевич принял это условие. Перейдя на службу в чехословацкую армию, генерал Войцеховский не считал себя изменившим присяге и Родине. Той России, которой он верно служил, уже не существовало. Войцеховский, сражавшийся бок о бок с чехословаками в Сибири, по большому счёту, не был связан ни боевым прошлым, ни какими-либо обязательствами с врангелевским командованием. В изгнании каждый выживает так, как сможет…

На новом месте боевой и штабной опыт русского генерала был оценен самым высоким образом, здесь ему помогали. По приезде в Прагу ему был предоставлен оздоровительный отпуск на несколько месяцев. В начале октября 1921 года последовало назначение на должность командира 24-й пехотной бригады в восточно-словацких Михаловицах. Армейское командование назначило Сергея Николаевича на должность хоть и низшую, чем он занимал ранее, но зато в край, где наиболее употребительным был близкий к русскому русинский язык. Кроме того, непосредственным начальником Войцеховскго, командующим Ужгородским военным округом, был французский генерал Мари-Константин Парис, уроженец Москвы. Русским он владел лучше, чем французским, в то время как французским и немецким языками Сергей Николаевич владел свободно. После необходимой адаптации, в январе 1923 года Войцеховский принимает от генерала Шнейдарека командование 9-й стрелковой дивизией и перебирается в город Трнаву (Словакия). За несомненные успехи и высокую выучку вверенных ему частей Войцеховский был повышен в чине, на его погонах появилась еще одна звезда. В 1927 году 9-ая стрелковая дивизия признана лучшей во всей чехословацкой армии. Наградой за это стал перевод на должность командующего вторым по значению в довоенной Чехословакии Брненским военным округом (Моравия). За сравнительно короткий период времени у бывшего русского генерала сложились хорошие отношения с местными гражданскими властями, чиновниками, представителями разных партий, церковными деятелями, журналистами. Армейское командование было также довольно его деятельностью, и в ноябре 1929 года Сергею Николаевичу присваивается звание генерала армии. Вплоть до осени 1935 года он успешно продолжает заниматься в Брно реорганизацией, выучкой и укреплением обороноспособности подчиненных ему войск.

После кончины командующего Пражским военным округом генеральный инспектор чехословацкой армии предложил на эту должность Войцеховского. В армейских верхах предложение было принято вполне благосклонно, если не считать выразившего особое мнение начальника Генерального штаба генерала Людвика Крейчи. Взаимная неприязнь Крейчи и Войцеховского уходила корнями ещё в сибирско-легионерские времена и постепенно нарастала в течение всего межвоенного периода. В конце концов, и Крейчи перестал противиться. Сергей Николаевич занял новую должность и перебрался в Прагу. В качестве командующего Пражским военным округом ему была вверена самая большая группировка чехословацкой армии.

В это время обстановка в Европе уже стала накаляться, запахло военной конфронтацией с Германией. Отдавая себе в этом полный отчет, Сергей Николаевич начинает стремительно форсировать строительство оборонительно-фортификационных сооружений вдоль чешско-германской границы и готовить армию к противостоянию возможной агрессии.

26 сентября 1938 года в Чехословакии объявляется мобилизация. В городе Кутна-Гора сосредотачивается командование 1-й армии, выдвинутой в направлении возможного удара противника. В задачу самой крупной военной группировки входит принятие на себя первого удара вермахта с последующим стратегическим отступлением в глубь страны. Командующим назначается генерал Войцеховский. Если учесть его богатейший боевой опыт, хорошую оснащенность и выучку войск, помноженные на небывало высокий моральный дух, можно предположить, что поставленная задача была бы выполнена.

Однако политическое руководство страны пошло по пути капитуляции и приняло Мюнхенское соглашение. Это вызвало ярость Войцеховского, поскольку в жестоких боях с превосходящими силами противника он никогда не сдавался и даже не помышлял о такой возможности. Его первой мыслью, которой он поделился с друзьями и единомышленниками, генералами Прхалой, Ингром, Гассалом, была мысль о проведении военного переворота и устранении с политической арены гражданских капитулянтов. Это не было такой уж утопией, так как принятие Мюнхенского диктата было встречено в военной среде крайне негативно. В своё время Войцеховский находился в достаточно близких, даже дружеских отношениях с чешским президентом Т.Г. Масариком, считая его талантливым политиком, способным вывести страну из кризиса. К действующему же президенту Э. Бенешу он относился весьма скептически и полагал, что мнение о скорейшем устранении этого деятеля разделяет большинство чешского генералитета.

Здравое предложение о военном перевороте во имя спасения чести страны наткнулось на решительное противодействие начальника Генштаба Л. Крейчи. Вспомнив все свои прежние противоречия с Войцеховским, Крейчи объявил генерала «мятежником» и предложил отправить его в отставку.

Последней попыткой Сергея Николаевича переломить ход событий стало его выступление на одном из заседаний правительства, перед тем, как было принято окончательное решение о капитуляции. С убедительными цифрами о состоянии чешской армии он призывал присутствующих оказать сопротивление агрессору. Политики не услышали своего генерала.

Спасти не страну, а хотя бы честь поруганной Чехии выпало на долю единственного пограничного офицера, который в сентябре 1938 года, по собственному усмотрению, открыл стрельбу в Судетах:

1 апреля 1939 года, когда Чехословакия была уже оккупирована немцами, единственный «честный» генерал армии Войцеховский в возрасте неполных 56 лет был отправлен на пенсию.

Сопротивленец

Но Войцеховский не смирился. Уже в конце марта 1939 года он возглавил подготовку к организации движения сопротивления, получившего название «Защита народа». Однако белогвардейское прошлое отставного генерала пришлось не по вкусу его чешским соратникам. Прокоммунистически настроенные лидеры сопротивления рассчитывали на возможное в дальнейшем сотрудничество с СССР. С другой стороны, как профессиональный военный, Войцеховский видел насколько по-дилетантски, беззаботно относились к вопросам конспирации многие участники движения. В подпольном Чехословацком правительстве его прочили на должность военного министра, но генерал считал, что профессионал и дилетанты (даже с самыми лучшими намерениями) несовместимы. Потому Сергей Николаевич решительно прервал свою «сопротивленческую» деятельность и полностью удалился в частную жизнь пенсионера. Это спасло ему жизнь при последующем провале организации.

В 1939 – 1943 годах Войцеховский состоял членом РОВС (Русского Общевоинского Союза), активно общался с белоэмигрантами, был под постоянным надзором гестапо.

В начале 1945 года, когда дела у Германии пошли совсем плохо, в пражскую квартиру отставного генерала вдруг наведалась весьма высокопоставленная делегация немцев. После всяческих комплиментов и любезностей в адрес Войцеховского последовало предложение возглавить Русскую освободительную армию (РОА). Генерал Власов не до конца импонировал как немцам, так и старым эмигрантам, которые продолжали видеть в нём коммуниста и двойного предателя. С той же любезностью, на прекрасном немецком языке, Войцеховский сказал, что Совдепию он не признает, коммунистический строй ненавидит, но против русских солдат – детей и внуков тех, кто совершил переворот в России – воевать не будет. Немцы уехали ни с чем. Может быть, этот ответ спас Войцеховского в дальнейшем, после прихода Красной Армии, от верного расстрела.

Арест и гибель

Можно предположить, что в годы войны не только гестапо (а это известно точно), но и советская разведка не спускала глаз с генерала Войцеховского. Она была поразительно осведомлена о пражской жизни, а списки видных деятелей эмиграции у СМЕРШа оказались очень точными. Уже 12 мая 1945 года, т.е. через три дня после освобождения Праги, одновременно, по заранее заготовленным спискам и адресам приступили к «работе» арестные команды советских карательных органов. Одним из первых был взят генерал Войцеховский. Его семья успела уйти на запад, навстречу американцам. Родственники генерала и сейчас проживают в США. Сам Сергей Николаевич сознательно решил остаться в Праге, чтобы разделить участь своей новой родины.

Советская власть предъявила ему счёт через четверть века после окончания Гражданской войны. Как ни странно, Войцеховский не был расстрелян ни в Праге (а таковых расстрелов было много), ни в Союзе, куда его вывезли. 5 сентября 1945 года Особым совещанием при НКВД СССР по обвинению в участии в деятельности «антисоветской организации «Русский общевоинский союз», которая ставила своей целью вооруженное свержение советской власти и организацию террористических актов против руководителей ВКП(б) и советского правительства» С.Н. Войцеховский был осуждён и получил 10 лет лагерей. Пожилому человеку с подорванным здоровьем (многие годы он страдал тяжело протекающей формой язвы желудка) этого было более чем достаточно. Тем не менее, Сергей Николаевич поставил себе цель – выжить. Много лет его мотало по советским лагерям, но последним стал Озерлаг вблизи Тайшета. С.Н. Войцеховский скончался от очередного желудочного кровотечения в лагерном лазарете. Точная дата его смерти (в одних источниках указывается апрель 1951 года, в других - декабрь 1954) и место захоронения - неизвестны.

Имя Сергея Николаевича Войцеховского в прошлом дважды попадало в тайшетские анналы и оба раза в трагическом контексте. И дело здесь вовсе не в треклятости земли сибирской, это лишь превратности судьбы. Долгое время С.Н. Войцеховский практически не был известен тайшетцам. В местных историко-краеведческих публикациях вплоть до конца ХХ века о нём не упоминалось.

В том числе и в статьях, посвящённых событиям гражданской войны 1919-1920 гг., хотя красные партизаны Шиткинского фронта воевали против его Белой армии и чехословацкого легиона. Имя Войцеховского для большинства оставалось неизвестным, в отличие, например, от таких имен, как Колчак, Розанов, Каппель, Красильников, Гайда, Чечек…

В начале 60-х годов ХХ века оно впервые прозвучало для нас (я имею в виду тайшетцев вообще и тайшетских краеведов в частности) в «Повести о пережитом» советского писателя Бориса Дьякова:

«…Час назад прибегал ко мне генерал Войцеховский… царский генерал. Знаете, конечно? Известный колчаковец! Тухачевский громил его армию в гражданскую войну… Теперь его превосходительство дневальным у Кагаловского. Как сказал поэт: «Судьба жертв искупительных просит»!.. Так вот, явился этот самый Войцеховский за шприцем и сообщил, что Вольфсон плох…».

«…за гробом умершего в лагере коммуниста Драбкина идет белогвардейский генерал Войцеховский, опирающийся на палку и занятый своими мыслями».

Уничижительное отношение автора повести к заключенному Войцеховскому, выраженное словами лагерного фельдшера (колчаковец, громили его армию, теперь его превосходительство дневальный, был на побегушках, судьба жертв искупительных просит, этот самый), формировало отрицательное мнение о нём и у тайшетцев. В советские годы иначе и не могло быть. Подобную оценку не разделяли лишь немногие инакомыслящие тайшетцы. Сергею Николаевичу ещё предстояло вернуться к нам в образе патриота России, а не физически и морально униженного заключенного.

В многочисленных публикациях названы две причины его физических страданий и кончины: язвенная болезнь, кровоизлияние в желудок, туберкулез лёгких и старческий маразм. Туберкулёз – распространённая и неизлечимая лагерно-тюремная болезнь тех лет. Если же говорить о язвенной болезни желудка (есть указание на заболевание Войцеховского ею еще в Чехии до 1945 года), то стоит отметить возможность хирургического лечения язвы в больнице «Озерлага», даже если поверить той же повести Дьякова:

«В дверях показался Баринов. Малюкаев сразу к нему:

- Проклятая язва… гражданин майор. А меня - на этап.
- Резину вы со своей язвой тянете! Резаться надо…

Майор покосился на меня:

-Госпитализируйте в первый корпус!».

По неизвестной нам причине заключенному Войцеховскому такая же хирургическая помощь не было оказана, возможно, были противопоказания такому лечению. И в этой ситуации единственно возможный способ облегчения его положения – оставить в обслуге лагерной больницы. Для Сергея Николаевича это была по жить.

И дело здесь вовсе не в гуманизме лагерного начальства. Таковы были медицинские порядки, впрочем, начальство могло пренебречь ими. В марте 1949 года был издан приказ МВД «Об установлении категорий по трудовому использованию заключенных, содержащихся в исправительно-трудовых лагерях и колониях МВД». Всего было утверждено четыре категории трудоспособности, к последней причисляли всех заключённых, страдающих тяжелыми хроническими болезнями или физическими недостатками, не дающими им возможности работать, или могущие быть использованы на работах в пределах остаточной трудоспособности.

Это был так называемый «забалансовый контингент», говоря лагерным производственно-бухгалтерским языком. Этот же приказ утвердил перечень 30 заболеваний и пороков, наличие которых у заключённых позволяло врачебно – трудовым комиссиям присваивать им инвалидность. Первыми в перечне было названы «глубокие неизлечимые расстройства общего питания на почве истощения, дистрофия, эндокринные заболевания, неизлечимые болезни крови и органов кровообращения, туберкулёз, хронические болезни лёгких, бронхиальная астма…» . Допускалось использование заключённых не в соответствии с определённой для них категорией трудоспособности, но со скидкой норм выработки до 25% и 20 % при выполнении работ тяжёлой и средней степени тяжести. Такая участь могла постигнуть и С.Н. Войцеховского, но обошлось.

Вторая известность повести Дьякова, а вместе с ней и Войцеховского, пришла к тайшетцам на волне её критики в 90-е годы ХХ века, после того как гласность в СССР стала свободой слова. Деятельность Всероссийского историко-просветительского и правозащитного общества «Мемориал», его региональных отделений способствовала критическому прочтению произведения Б. Дьякова. О Войцеховском тайшетские краеведы заговорили как об одной из многочисленных жертв политических репрессий.

Тайшетская городская первичная организация «Мемориал» была создана в октябре 1989 года. Небольшая группа краеведов, включая школьников, начала сбор сведений о жертвах политических репрессий и о тайшетских лагерях ГУЛАГа. Велась работа по распространению полученных сведений, научных и литературных произведений о лагерном прошлом Тайшета.

В 1998 г. был подготовлен библиографический справочник о таких произведениях, в местной газете публиковались воспоминания бывших зеков, периодически выходила в эфир передача «Странички Мемориала» на местной ТВ-студии. Активное участие в этой работе принимали старшеклассники, и это было особенно актуально, впрочем, как и сейчас. С участием школьников вёлся поиск лагерных кладбищ, установка простейших мемориальных сооружений на этих забытых погостах.

В апреле 2004 года сведения о кладбищах потребовались для решения вопроса об эксгумации и перезахоронению на родине останков генерала Сергея Николаевича Войцеховского в соответствии с инициативой посольства Чешской республики. Отмечаю одну особенность в письме генерального директора Ассоциации международного военно-мемориального сотрудничества «Военные мемориалы» в адрес Тайшетского управления МВД: перезахоронение на родине останков генерала , то есть в Чехии. Как видим, руководство Ассоциации не считало Россию его родиной. Россию, которую трижды у него отнимали, которую он терял, отняли и в этот раз.

Важное место в историографии особого лагеря «Озёрный» занял сборник воспоминаний «Озерлаг. Как это было». В нём опять-таки нашлось место отрывку из повести Б. Дьякова. Иной информации о Войцеховском по-прежнему не было, и его судьба оставалась ещё неосмысленной. Как известно, чтобы помнить о чём-то из прошлого, следует сначала это познать и понять, затем почувствовать.

Удивительно то, что на фоне публикаций о судьбах репрессированных и их воспоминаний, повесть Дьякова зазвучала совсем иначе – упомянутый в ней Войцеховский предстал перед тайшетцами уже не лагерным придурком с антисоветским прошлым, не как одна из многочисленных жертв послевоенных политических репрессий, а как герой, как русский офицер, высокопоставленный военнослужащий Чехословакии.

Конечно же, короткие упоминания тех лет о судьбе С.Н. Войцеховского в немногочисленных, коротких публикациях не могли дать полных знаний его жизни.

Сегодня мы располагаем о Войцеховском более обширной информацией, чем в начале 90-х годов. СМИ стали чаще писать о нём, многое стало доступным благодаря интернету. В совокупности это дало возможность сегодня разнообразить формы и содержание историко-краеведческой воспитательной работы с молодёжью, включая глубокий разговор — осмысление судьбы Войцеховского (мыслей на эту тему множество: «Судьба – очень удобное слово для тех, кто никогда не принимает решений» / Джуди Фостер; «Мы творим нашу собственную и называем её судьбой» / Бенджамин Дизраэли). Появились первые, пока еще реферативные, исследования старшеклассников о жизни и судьбе этого русского офицера. Первое такая работа было написана десять лет назад.

В настоящее время благодаря активности членов общества «Памяти чехословацких Легионеров», спустя полвека после первого краеведческого упоминания имени Войцеховского, тайшетцам вновь выпала возможность вернуться к осмыслению судьбы этого человека, к новым практическим шагам по увековечиванию памяти о нём.

Тайшетские краеведы в апреле 2016 года во второй раз встречали единомышленников из Чехии. Первая такая встреча закончилась лишь посещением лагерного кладбища на станции Топорок, установкой памятника на кладбище и участием в конференции. Контакты тайшетских краеведов, особенно школьников, с представителями Чехии способствуют формированию у них понимания важности моментов общей истории в деле укрепления отношений. Из области точных наук известно, что протекание процессов зависит не от числа участников, а от числа взаимодействий между ними. Позвольте поблагодарить руководство и членов Общества «Памяти чехословацких легионеров» за совместную работу по увековечиванию эпизодов одной из страниц нашей общей истории.

К сожалению, одна из таких страниц — лагерное прошлое Тайшета, символом которой стал и особый лагерь №7 «Озёрный». Необходимо отметить, что кроме Войцеховского в этом же лагере,в одно с ним время находилось 50 граждан Чехословакии, о которых нам ещё ничего неизвестно, не считая нескольких имён: Адлер Петер, Борецкий Богумил, словак Биба Штефан по документам МВД.

Сергей Николаевич Войцеховский оказался в составе первых этапов заключённых в создаваемом особом лагере № 7 «Озёрный» 1949 года. Как известно, первым всегда тяжелее. Пусть эта фраза всего лишь фигура речи, но она верна.

Решение о создании Озерлага было принято в декабре 1948 года, производственно-лагерную самостоятельность приобрёл в январе 1950 года, приняв титул на ведение работ по завершению строительства железной дороги Тайшет – Братск протяженностью 310 километров (для сравнения: расстояние от Праги до Братиславы по прямой 290 километров ). Это пенитенциарное учреждение не было первым на тайшетской земле.

Экспансия ГУЛАГА в Иркутской области началась в 1937 году и именно в Тайшетском районе. Перечислю в хронологическом порядке все лагеря, сменявшие друг друга и некоторое годы существовавшие одновременно: Тайшетский исправительно-трудовой лагерь (ИТЛ) ГУЛАГ лесной промышленности, Западный ИТЛ и Южный ИТЛ железнодорожного строительства, Тайшетский ИТЛ областного подчинения, Тайшетский каторжный ИТЛ ГУЛАГ, Тайшетский ИТЛ и Ангарский ИТЛ железнодорожного строительства, и, наконец, особый (не исправительно-трудовой) лагерь Озёрный. Численность заключенных этого лагеря в 1951 году составляла более половины населения Тайшетского района.

Первоначально этот лагерно-строительно-производственный комплекс подчинялся Главному управлению лагерей железнодорожного строительства МВД СССР (ГУЛЖДС). Что значит комплекс? В ведении его начальника находился сам лагерь, строительные работы, производство строительных и иных материалов. Подчинение лагеря начальнику строительства и производства было вызвано потребностью усиления эксплуатации заключённых.

Озерлаг имел довольно сложную организационную лагерную и производственно-строительную структуры. Его основу составляли жилые помещения и зоны, иначе — лагерный городок, чаще — лагерный пункт. В лагерях ГУЛЖДС создавались лагпункты постоянной дислокации (стационарные), и колонны, перемещавшиеся вслед транспортно-строительным работам. Колонны и лагпункты объединялись в лагерные отделения, в связи с особенными производственными задачами создавались и самостоятельные, вне лагерного отделения, отдельные лагерные пункты (ОЛП), и подкомандировки. В 1957 году Озерлаг имел три лагерных отделения, 54 лагпунктов и колонн. Численность заключённых в лагерных отделениях составляло от 1500 до 3000 человек, в колоннах — от 200 до 800.

Созданием Озерлага первоначально занималось Ангарское Управление строительства и ИТЛ (Ангарстрой, Ангарлаг), что привело к некоторым тяжелым для зеков последствиям. Для этого управления, занятого своими лагерно-строительными делами, было сложно хорошо подготовиться к приёму заключённых другого лагеря, тем более прибывших ранее намеченного срока.

Дело усложнялось ещё и тем, что названное управление фактически вело создание своей новой структуры управления строительства после ликвидации Тайшетского ИТЛ ГУЛЖДС. В связи с этим осуществлялась переброска собственной рабочей силы (15 тысяч заключённых) на восточное плечо строящейся железной дороги, на участок Братск – Усть-Кут, на необустроенные места. Следствие всех этих сложностей — неудовлетворительная готовность помещений лагерных городков (зон) к приёму заключённых Озерлага. С.Н. Войцеховский испытал это на себе сполна.

Особый контингент (политические заключённые, осужденные по 58 статье УК РСФСР), к числу которого он относился, размещался в 45 лагерных городках (жилых зонах), восемь зон было отведено для уголовных заключённых. Бытовые условия были тяжёлыми: 30% лагерных городков были довоенной постройки (1938 год), 70% — 1946-1947 годов, то есть ветхими и требующими ремонта, 74 % заключенных спали на нарах-вагонках (двухъярусные нары) и 26% — на сплошных нарах.

На одного особого заключённого приходилось 1.35 квадратных метров жилых помещений при норме два квадратных метра (этот показатель в лагерях западного участка БАМа не был достигнут даже к 1951 году); 42 лаггородка снабжались водой из колодцев, в восьми зонах вода была привозной. В некоторых лагерных пунктах на второй год существования Озерлага жили в бараках без умывальников, вешалок, столов, скамеек, бочек с питьевой водой.

Первые заключённые прибыли в Озерлаг ранее намеченного срока – в апреле, в ещё холодное время года, а не летом 1949 года. Холод был страшным бедствием для зеков.

В создаваемый Озерлаг было направлено больше заключённых, чем планировалось, так как двенадцатый плановый особый лагерь не был создан в СССР. Это привело к ухудшению обеспечения заключённых пищей, обмундированием, медикаментами и другими жизненно важными ресурсами.

В апреле 1951 года в Озерлаге содержалось 36843 человек (вместо плановых 25000), в том числе особый контингент — 33 225 заключённых, уголовно осуждённых было 3618 человек. В лагере содержалось 8351 женщин. Это была огромная людская масса, сосредоточенная в более чем полсотни зонах, разбросанных на пространстве в 300 километров. Каждый там был лишь букашкой, мухой , по образному выражению самих заключенных, сегодня еще ползающие кое-как, а завтра уже нет…

В Озерлаге в 1949 году оказалось на 6760 заключённых больше, чем планировалось, а на питание было выделено 47950 рублей из расчёта 25 000 человек при минимальной стоимости дневного пайка 6 рублей 45 копеек, максимальной 10 рублей 19 копеек. Из-за внепланового повышения численности заключённых стоимость пайка была уменьшена до шести рублей и заключенные не получали положенного количества продуктов.

Растянутая инфраструктура Озерлага — большие расстояния между лаггородками, лаггородками и больницами, отсутствие дорог и редкое движение рабочих поездов лишали заключённых дальних лагерных городков возможности своевременно получать, например, медицинскую помощь. В 1951 году лагерь имел 48 медицинских пунктов, санчастей в каждом лагпункте, больницу № 4 на 1500 мест для заключённых особого контингента и одну больницу на 100 мест для заключённых общего контингента. Кроме того, имелось четыре амбулатории со стационарными отделениями на 15-20 коек, одна поликлиника и больница на 150 мест для вольнонаёмных работников.

Медицинская помощь требовалась многим заключённым Озерлага. 35 % из них имели наказание в виде лишения свободы сроком от 15 до 25 лет. Длительное пребывание в лагерях уже само по себе превращало их в физически и психически больных. Кроме того, 34,8 % узников Озерлага были старше 50 лет, более 8000 заключённых имели инвалидность, 10,3 тысячи — хронические заболевания, более 2000 человек — различные физические недостатки.

Всё это вело к повышению смертности. Её наиболее высокий уровень был зафиксирован в 1951 году. В этом лагере за все годы его существования как особого умерло 4 221 заключенных, что значительно больше, чем в остальных особых лагерях МВД. МВД, Управление Озерлага принимали меры по оздоровлению заключённых, но ситуация менялась не сразу.

Состояние одного из центральных медучреждений Озерлага, больницы № 1, в которой оказался С.Н. Войцеховский, в 1951 году выглядело следующим образом: четыре корпуса больницы и изолятор требовали ремонта, не хватало посуды, некоторые больные были вынуждены есть палочками, многие спали на одной простыне вместо двух.

Больнице не хватало многих лекарств и перевязочного материала. Больные туберкулёзного и венерического корпусов свободно гуляли по территории, которая была захламлена и превращалась в источник вероятных эпидемий. В течение июня умерло 31, в июле 21 человек при общей численности в 600 больных. Высокая смертность складывалась из-за инвалидов, больных старческого возраста.

В госпитале № 2 для офицеров и солдат плохо проводилась терапия сном, не было люминала, недостаточно пенициллина, новокаина. Переливание крови не проводилось. Качество медицинского обслуживания снижалось из-за недостатка врачей. На пять больниц вместо положенных 111 врачей имелось лишь 30 . В течение первого квартала 1951 года Озерлаг недополучил на медицинское обеспечение на сумму 690,9 тысяч рублей.

Отметим справедливости ради, что в 50-е годы ХХ века неудовлетворительное состояние медицинских учреждений, высокая смертность существовала не только в лагерях ГУЛАГа, но и в целом среди населения Тайшетского района.

В литературе об истории лагерей западного участка БАМа (Тайшет – Братск-Усть-Кут) допускаются неточности в нумерации больницы, в которой находился С.Н. Войцеховский. Путается номер колонны при больнице с номером самой больницы, путаются нумерация без учёта принадлежности больницы к разным лагерям. Больница на 50 километре строящейся железной дороги Тайшет-Братск-Усть-Кут (западный участок БАМ) для заключенных, как и все жилые и рабочие зоны (лаггородки, колонны), была передана Озерлагу в связи с ликвидацией Тайшетского ИТЛ ГУЛЖДС для размещения на его базе особого лагеря «Озёрный».

К настоящему времени отсутствует полное и точное описание больницы. По косвенным данным, больница имела более пяти лечебных помещений, помимо которых были административные и бытовые здания. За ограждением больницы располагался посёлок вольнонаемного персонала, казармы охраны, производственные помещения. По результатам экспедиций на месте больницы было обнаружены фрагменты различных построек (подполья, палисадники, фрагменты кирпичных элементов), лечебных корпусов, бараков лагпункта №02, механических мастерских, производственных помещений и других строений.

В Центральной больнице (начальник майор Рабинович) к концу 1950 года числилось 1145 работников, в том числе 77 вольнонаёмных, 16 заключённых ИТЛ, 1052 заключенных особого контингента. На ближайших от больницы лагерных пунктах Сельхоз — 13, № 023 (41 километр), № 021 (46 км.), №020 (55 км.), Сельхоз — 14 (64 км.), № 027 (68 км.) железной дороги Тайшет – Лена содержалось и работало в сельском хозяйстве 1887 человек, в пошивочных и слюдоперерабатывающих мастерских — до 1887 заключенных особого контингента. На 57 километре находился Дом младенца (лагпункт № 039, 359 заключенных, начальник старший лейтенант Бердников). Таким было лагерное соседство у больницы, в которой содержался С.Н. Войцеховский.

Проследим его путь в Озерлаг. Этапы заключенных в этот лагерь прибывали на станцию Тайшет-2 Управления железнодорожной линии Тайшет – Братск, далее на центральный пересыльный пункт № 025 (начальник подполковник Васильев). Все номера лагерных пунктов особого лагеря «Озёрный», в которых содержался особый контингент, начинались с ноля. Пересыльный лагерный пункт №025 находился на северо-восточной окраине Тайшета, на пятом километре строящейся железной дороги Тайшет-Братск. Здесь начинался западный участок Байкало-Амурской железнодорожной магистрали. Пересылка вмещала до 1000 заключённых. На декабрь 1950 года в ней находилось 700 заключенных. Их воспоминания позволяют подробнее представить тайшетскую пересылку на этот год:

«…столыпинский наш вагон отцепили и повезли куда-то на запасные пути, на миг мелькнуло серое здание вокзала с черными буквами по белому полю «Тайшет». Вагон почти вплотную подогнали к довольно просторному дощатому загону…Загон был необычен своими высокими стенами. Они были высотою в метра четыре. И это была неслучайность. Такая высота понадобилась для того, чтобы пассажирам транссибирских экспрессов не попадались на глаза заключенные. И знаменитая тайшетская озерлаговская пересылка была примерно так же огорожена. Снаружи, особенно со стороны железной дороги, — высокий, гладкий сосновый забор. И вышек нет над заборами. Вышки – невысокие – были расположены внутри – в углах дощатой ограды. И колючка, и пулеметы, и прожектора – все было внутри. Что подумает проезжающий мимо в скором поезде человек? Неинтересный забор какого-то склада. Про лагерь не подумает. …Построили нас по пятеркам. Впереди – женщины. …Вели нас пустыми, немащенными, грязными после дождя улицам…Городок был серый, весь деревянный. Серые от ветхости и дождей домишки и заборы. Слева виднелось что-то похожее на небольшой заводик. Пахло мокрым деревом, смолою, креозотом. Справа, невидимые нам за домами, грохотали поезда. …В бараке были не сплошные нары, а так называемые вагонки. …За колючей проволокой была женская зона пересылки…Этапы ежедневно приходили и уходили. Люди менялись…

Много было разных встреч в Тайшете».

На тайшетской пересылке формировались этапы на все лагерные пункты и колонны Озерлага, Ангарлага и отправлялись железнодорожными вагонами. Этап до Центральной больницы следовал, вероятно, до станции Топорок (48 километр километр железной дороги, трассы, как тогда говорили), далее два километра пешком под конвоем через железнодорожный мост (р.Топорок). Возможно, этапный вагон останавливался непосредственно напротив больницы, воспоминаний об этом в нашем распоряжении не имеется.

Ближайший населённый пункт — деревня Шевченко, она находилась на противоположной стороне железной дороги, практически напротив станции Топорок. Вокруг больницы и лагерного пункта №02 образовался жилой посёлок для вольнонаёмных, военных сотрудников лагеря.

Левее от него, примерно в километре от больницы, на лесном косогоре было устроено два кладбища – для умерших заключённых и гражданского населения, работников больницы и лагпункта. Кладбище заключённых расположилось немного ниже по склону. В настоящее время оба кладбища заросли деревьями и кустарниками. Могильные холмики лишь немногих захоронений ещё заметны, они не имеют никаких первоначальных обозначений, поэтому удалось лишь визуально насчитать примерно 250 могил.

При их подсчёте пользовались простым способом во избежание ошибки, путаницы с естественными возвышениями земли: если справа и слева от какого-либо холмика есть еще похожие, то это могилы. К настоящему времени это место превращается в мемориальный комплекс, здесь уже несколько простейших памятных знаков, составляющих единое поминальное место: памятник-стела японским военнопленным, поминальный крест белорусскому католическому священнику, крест в память о всех заключенных незаконно осужденных и умерших в Озерлаге, могильная плита, металлическая табличка, мемориальный камень в память о С.Н. Войцеховском. Некоторые из них прошли обряд освящения, в том числе и памятник Сергею Николаевичу.

Близ этого мемориального комплекс, который хоть и редко посещается родственниками захороненных, делегациями из Японии, журналистами различных СМИ, проводятся Дни памяти жертв политических репрессий (30 октября), практически ежегодно сюда совершаются рабочие поездки краеведов для работ по сохранению порядка на кладбище.

Тайшетские краеведы стараются сделать доступным для школьников многое из опубликованного о С.Н. Войцеховском, познакомить их с многочисленными оценками и суждения о нём: воин, демократ, генерал, трагедия, честь, патриот, судьба-злодейка, генерал двух армий, генерал без Родины, истинный патриот, истинный христианин, честный русский офицер, военный специалист, и составить собственное мнение.

Надо найти в коллективной памяти тайшетцев, особенно молодёжи, место именно этому русскому офицеру. Множество публикаций о нём само по себе не решает этой задачи. Требуются чувства, а не только знания. Просмотр школьниками белорусского документального фильма «Сергей Войцеховский. Генерал без Родины» формирует понимание и пробуждает чувства, без которых память о человеке не живёт. Всматриваешься в экран и как-то более ясно, чем от чтения текстов, начинаешь понимать ускользающие детали, мелочи.

Говорят, что жизнь складывается из мелочей, и именно из-за мелочей она не складывается. Всматриваешься в детали и начинаешь осознавать, что Сергей Николаевич, в общем-то, трижды был лишён (или трижды терял сам?) Родину. Что практически труды, кровь и пот, дела всей его жизни оказались по большому-то счёту напрасными, без результатов, сохранившихся до наших дел.

Сопротивление Германии и победа над ней не случились, большевики не были свергнуты, армию Чехословакии распустили, с братьями по оружию и с семьёй вынужденно расстался, здоровье роковым образом было подорвано, антифашистское подполье раскрыто, освобождения из лагерей не дождался…

Только пример величайшей трагедии человека и верности присяге, Родине.

Станция Топорок.
Мемориал в Вихоревке.
За мостом слева располагалась Центральная больница Озерлага.

Евгений Селезнёв,
краевед, кандидат исторических наук

7 апреля 1951 года. Поселок Тайшет Иркутской области. Лагерная больница. Седой, очень худой старик с усталым лицом в белом санитарском халате сидит перед железной буржуйкой. Иногда он открывает железную дверцу раскалившейся печки, пристально смотрит на огонь и подбрасывает щепки. О чем думает бывший подполковник царской армии, бывший генерал армии войск Колчака и бывший командующий Пражским военным округом Чешской республики Сергей Николаевич Войцеховский? Может, он вспоминает, как тут, по сибирским меркам совсем неподалеку, в ноябре 1919 года он собственноручно застрелил однокашника по Константиновскому училищу, соратника по Белому движению генерала Петра Гривина? Или о том, что тогда, в Праге в 1944 году, не поддался на уговоры немецкого командования и не возглавил предательскую Русскую Освободительную армию вместо Власова? Кто знает. А может, он вспоминает детство, Витебск, отца Николая Карловича, генерала царской армии, героя Балканских войн?

Известные минские коллекционеры и историки Александр и Инна Радаевы неожиданно для себя наткнулись на имя их соотечественника С.Н.Войцеховского, и, пораженные мощью этой фигуры, они вплотную занялись исследованием его биографии. Позже ими была организована замечательная выставка в Государственном Историческом музее Беларуси, посвященная генералу. Александр Радаев пишет:

Все началось с того, что в одну из поездок в Прагу, гуляя по Вацлавской площади, мы зашли в книжный магазин и на полке русскоязычной литературы увидели книгу «Дом в изгнании», которая представляла собой сборник очерков о судьбах русской послереволюционной эмиграции в Чехословакии. Ввиду того, что издание было местное и на просторах бывшего СССР его найти было в принципе невозможно, оно было немедленно приобретено. И мы не пожалели: одних общеизвестных персон, имена которых знакомы многим, так или иначе были связаным с Чехословакией времен Первой республики, набралось немало. Среди них: княгиня Наталья Яшвиль, писатель Аркадий Аверченко, поэтесса Марина Цветаева, бабушка русской революции Екатерина Брешко-Брешковская и многие другие, кому Чехословакия в то время стала вторым домом.

Но один из очерков поразил, наверное, более всего. Судьба русского офицера, генерала колчаковской армии, а впоследствии и генерала чехословацкой армии Сергея Войцеховского была настолько яркой, драматичной, а в конце концов и трагичной, что не обратить внимание на эту фигуру было просто невозможно. Мы всегда интересовались историей, но это имя на тот момент было для нас абсолютно белым пятном. Даже то, что в довольно известном и недавно нашумевшем российском фильме «Адмиралъ» роль генерала С.Войцеховского была сыграна отдельным эпизодом, осталось, к сожалению, нами и, наверное, многими незамеченным. А после того как мы узнали, что С. Войцеховский по месту своего рождения в Витебске является нашим земляком, в семейном кругу сразу созрела идея провести выставку, посвященную генералу на его родине в Минске, а потом и непосредственно в Витебске.

С того момента начались поиски материалов, связанных с жизнью нашего героя, которые иногда превращались в увлекательные и порой детективные истории, которые не закончились до сих пор.

Однако, обо всем по порядку. Один из самых ярких генералов Белого движения Сергей Николаевич Войцеховский родился 28 октября 1883 года в Белоруссии в семье белорусско-литвинской шляхты. Все его предки по мужской линии были военными. Он, кстати, всегда подчеркивал, что он именно православный русский офицер. Бабушка по матери была из именитого рода графов Елагиных. Тоже давшего России много достойных офицеров. Так что у юного Сергея особого выбора не было. Да и он сам искренне стремился к военной службе. После окончания гимназии Войцеховский поступает в элитное Константиновское артиллерийское училище в Санкт-Петербурге. Окончил его в числе первых с отличием и подпоручиком отправился на Кавказ.

Началась русско-японская война. Он пишет рапорт, с просьбой отправить его воевать. Рапорт утвержден, но пока молодой офицер добирается до Дальнего востока, пока обустраивается на службе, война кончается. В боевых действиях он участия не принимает. Подписан позорный для России мир. Родина проиграла войну. Войцеховский раздосадован. Ему кажется, успей он к театру боевых действий, все было бы по-другому… Он еще не знает, что навоеваться в своей жизни еще успеет сполна.

Выпускник Николаевской Академии Генерального штаба штабс-капитан С.Н.Войцеховский.

Он служит в Белостоке адъютантом полковника Виктора Темникова, его будущего тестя. В 1908 году поступает в Николаевскую Академию Генерального штаба. В 1909 году женится на Маргарите, дочери его командира. В 1912-м заканчивает Академию с золотой медалью, то есть по первому разряду и с орденом Св.Станислава 3-ей степени за блестящую учебу. Он может сам выбирать себе место службы, и молодой капитан отправляется в элитный Московский военный округ. В те же годы он учится и заканчивает Московскую авиашколу Императорского Общества Воздухоплавания, получив лицензию пилота.

После Москвы - Тамбов. Там он встречает Первую мировую войну. На фронте - он храбрый, мужественный офицер, умеющий не только ходить в атаку, но и думать тактически и стратегически. Он награжден несколькими боевыми орденами, в том числе Св.Владимира 4-й степени с мечами и бантом (1916). Кстати, таким орденом Св.Владимира награждались только офицеры, выдержавшие бой под угрозой смерти. В конце 1914 года ему присваивается звание штабс-капитана, а в 1915-м он занимает должность начальника штаба дивизии. После ранения в ногу и под лопатку Сергей Николаевич возвращается в строй уже начальником штаба 2-й Кавказской гренадерской дивизии, оперировавшей в районе Вилейки (Белоруссия). В 1916-м - подполковник. В январе-декабре 1917 года - на должности начальника штаба 126-й пехотной дивизии. С августа 1917-го - начальник штаба 1-й Чехословацкой дивизии в составе русской армии.

Но уже наступила Великая Смута. Отрекся царь, империя, которой служил Войцеховский, перестала существовать. А позже, пользуясь безволием Временного правительства, большевики взяли власть. Сергей Николаевич новую власть не принял. Нужно сказать, что еще в декабре 1917 года французское правительство - ведущий участник Антанты - признало чехословацкий легион в России самостоятельной частью, находящейся под прямым руководством французского верховного командования. И решило провести эвакуацию легиона во Францию через Владивосток. Потому что запад России был охвачен кровавой гражданской войной.

Полковник С.Н.Войцеховский, 24 сентября 1918 года, Сибирь.

В начале мая 1918 года войска чехословаков под командованием Войцеховского пробились в Челябинск. И в составе единственной тогда организованной и реальной военной силы в Сибири начали борьбу с красными. Части Чехословацкого корпуса соединяются с местными антикоммунистическими силами и громят большевиков на пространстве от Волги до Сибири. Сергей Войцеховский воюет на Урале, его части освобождают Екатеринбург. Через пару дней после того, как большевики казнили там царскую семью. Он воюет с Чапаевым и будущим советским маршалом Тухачевским. Его группа войск взяла Троицк, Кунгур и Тюмень. Лично руководил боями по овладению Верх-Нейвинским заводом, возглавив обходную группу чехословаков, обошедшую озеро Таватуй, и взяв Нижний Тагил. 17 октября 1918-го «за отличия в боях и выдающуюся службу» был произведён Чехословацким национальным советом в генерал-майоры и назначен командующим Самарской группой войск правительства Директории. Под его командованием группа вела оборонительные бои в Поволжье: не только остановил наступление красных, но и отбросил их за реку Ик.

Наблюдательный артиллерийский пункт, ст. Аргаяшь, перед наступлением на Кыштым.

Между тем отношения между белыми и чехословаками портятся. После победы Антанты на Западном фронте и провозглашения независимости Чехословакии они не видят смысла в дальнейшем участии в русской гражданской войне. Но Войцеховского, одного из самых талантливых командиров того времени, чехи высоко ценят. Вот что писал о нем Матей Немец, командир 3-го чехословацкого полка имени Яна Жижки: «Он успешно командовал нами в критических ситуациях и добился многих побед. Не только воинские способности, но и честный характер принес ему глубокое уважение наших солдат».

Приказом Верховного правителя и Верховного главнокомандующего адмирала Колчака от 08.03.1919 был определен из чешской в русскую службу. С сохранением чина генерал-майора и зачислением в списки Генерального штаба. Награжден орденом Св.Георгия 4-й ст. за взятие Челябинска, Троицка, Златоуста, Екатеринбурга. Во главе 2-го Уфимского корпуса участвовал в весеннем наступлении белых 1919-го, в обороне Уфы, в Челябинской операции. Командующий Уфимской группой войск, награжден орденом Св.Георгия 3-й ст. за Тобольскую операцию. Затем он уже командующий 2-й армией.

В ноябре 1919 года в селе Усть-Тарка Войцеховский совершил, наверное, самый страшный поступок в своей жизни. В ярости расстрелял из револьвера своего боевого товарища генерал-майора П.П.Гривина за самовольное оставление фронта. Своим отходом тот заставил отступить южную группу Войцеховского. После этого назначил войскам Гривина нового командующего и приказал им вернуться на оставленные позиции. Одни говорили, что Гривин ни в чем не виноват, он выполнял приказ вышестоящего начальства, и Войцеховский убил безвинного человека. Другие поддержали Сергея Николаевича, потому что в этой ситуации нельзя было быть мягким, фронт сыпался и Гривин действительно отступил по собственной инициативе. Не нам судить его. Но факт остается фактом.

Генерал-майор С.Н.Войцеховский. Армия Колчака. 1920 год.

Успешно вывел свои войска из окружения под Красноярском в январе 1920 года. 25 января 1920-го, после смерти генерала В.О.Каппеля во время легендарного Великого Сибирского Ледяного похода, сменил его на посту главнокомандующего Восточным фронтом. Уже будучи при смерти, Каппель личным приказом передал Войцеховскому командование.

Руководил наступлением белой армии на Иркутск. 30 января 1920 разгромил войска красных под Иркутском, причём его войска были ослаблены эпидемией тифа. Потребовал от красного командования передать белым захваченного адмирала Колчака и золотой запас, а также обеспечить белые войска продовольствием, фуражом, тёплой одеждой. Узнав о расстреле Колчака, не стал штурмовать Иркутск. Было ясно, что война проиграна и рисковать жизнями русских солдат он не хотел. Армия двумя походными колоннами обогнула город и по реке Ангаре поднялась к Байкалу. И 14 февраля в условиях начинающегося ледохода вывел остатки колчаковских войск на восточный берег, в Забайкалье.

В начале 1920 года был назначен приказом атамана Г.М.Семенова командующим войсками Российской Восточной окраины. Но уже стало очевидно, что все кончено. К тому же он не находит общего языка с атаманом Семеновым, склонным, мягко говоря, к грабежам и разбою. Летом 1920 года он откомандировывается для связи с Вооруженными Силами Юга России. Прибыл в Крым, в армию генерала П.Н.Врангеля. В ноябре 1920-го эвакуировался в Константинополь. Тогда уже он принял решение: Чехословакия станет его вторым домом. В мае 1921 года он получил из Праги подтверждение о признании его генеральского звания. При условии, что он примет чехословацкое гражданство.

Генерал армии Чехословацкой республики С.Н.Войцеховский.

Минские коллекционеры и историки Александр и Инна Радаевы продолжают:

«Прежде всего, вернувшись, домой, мы сразу попросили аудиенции у посла Чешской Республики в Беларуси господина Йиржи Караса, с которым у нас еще до этого сложились очень хорошие отношения по художественным выставочным проектам. Внимательно выслушав наше предложение по проведению выставки о генерале, он сразу распорядился составить рекомендательное письмо на посольском бланке со своей подписью, где просил любые чешские институции оказывать нам помощь в сборе материала о С.Войцеховском, что впоследствии открыло многие нужные двери в наших поисках.

Следующим шагом было письмо издателям, в котором мы изложили свой замысел о выставке и попросили свести нас с автором очерка и другими лицами, которые могли бы помочь нам в этом деле.

Редакция отозвалась сразу. Оказалось, это действительно болеющие своим делом люди, в основном из волны российской эмиграции 1990-х годов. Кстати, в их периодическом издании «Русское слово» мы нашли, потом, немало ценной информации.

Настоящим проводником среди русской диаспоры в Чехии явилась для нас журналист Марина Добушева. Именно от нее мы узнали, что, к сожалению, автор очерка о генерале С. Войцеховском, кстати, его внучатый племянник, Сергей Георгиевич Тили умер буквально за полгода до того времени, когда мы решили взяться за эту тему. Но его вдова, Наталья Александровна Тили, позволила воспользоваться семейными фотографиями и архивом. От нее потянулась и одна из главных «нитей» в наших поисках к прямым потомкам генерала, которые проживают сейчас в США. Дело в том, что единственный сын генерала, родившийся в России в 1910 году, кстати, также служивший офицером в свое время в чехословацкой армии, в 1945 году перед приходом советских войск ушел из Праги в Мюнхен, в американскую зону оккупации, а потом и вовсе эмигрировал в Америку. Он уже умер, но два его сына и три дочки до сих пор живут в США. Одна из внучек генерала Сергея Войцеховског, Елена Згаговски, является хранительницей семейного архива. Именно с ней, через мою двоюродную сестру Валерию Андрееву, живущую в Америке и свободно владеющую английским языком, мы вели переписку и заключили впоследствии лицензионное соглашение на бесплатное целевое использование их семейного архива. Это обычная практика для западного мира оказалась для нас новым и полезным опытом в предоставлении или обмене информации, хотя организацией выставочных проектов мы занимались не первый раз. Кстати, к открытию выставки потомки генерала прислали свое приветственное письмо, которое было зачитано.

Среди людей, на то время наиболее полно владеющих информацией по интересующим нас вопросам, был известный чешский публицист, потомок белых эмигрантов Владимир Быстров, который написал в свое время книгу «Судьба генерала» о С.Войцеховском, а также являлся инициатором выставки «Сергей Войцеховский. Солдат и демократ», которая прошла в Праге в 2003 году. Познакомиться с ним так и не удалось. В.Быстров тогда уже тяжело болел и ни с кем на контакт не шел, хотя и до этого, по рассказам очевидцев, он относился к этой теме довольно ревностно. Умер он в июне 2010 года».

Продолжение следует

Войцеховский, Сергей Николаевич

Преданные чехи
Чемберленом-лохом,
Францией созной:
Западом, Востоком...
Лишь один он русский
призывал к отпору-
Чехии мощь зная-
честь важней позора.
...
Получили каждый-
с зверем кто романсы,
"хонде хох"* кто лапки,
когда были шансы...

Его имя стёрто
лагерною пылью.
Вспомните, и нашей
был когда-то былью!

«Я большевиков ненавижу, но против русского солдата я воевать - не пойду!»[
.......................

ИЗ ВИКИПЕДИИ
...............

Семья
Из дворян Витебской губернии.

Отец - Николай Карлович Войцеховский (1857-1920), офицер, затем генерал-майор Русской армии.
Мать - Мария Михайловна, урождённая Гнатовская.
Жена - Маргарита Викторовна (1888-1965), урождённая Темникова, дочь офицера Русской армии.
Сын - Георгий (Юрий) (1910-1993), жил в эмиграции в США.
Образование[править | править код]

Штабс-капитан С. Н. Войцеховский в возрасте 29 лет окончил Николаевскую академию Генерального штаба по первому разряду. 1912
Окончил реальное училище в городе Великие Луки (1902), Константиновское артиллерийское училище (1904) и Николаевскую академию Генерального штаба (1912).

Офицер Русской императорской армии[править | править код]
На военной службе в Русской императорской армии с 1902 года. После окончания артиллерийского училища служил во 20-й артиллерийской бригаде 20-й пехотной дивизии 1-го Кавказского армейского корпуса в городе Ахалцых: инспектор учебного отдела (с сентября 1904 года), старший офицер 3-й батареи (с января 1905 года). В июле 1905 года был зачислен в 74-ю артиллерийскую бригаду 18-го армейского корпуса для направления на фронт русско-японской войны, однако в связи с началом мирных переговоров с Японией это назначение в том же месяце было отменено, и Войцеховский вернулся на прежнюю должность. С января 1907 года - младший офицер артиллерийской батареи и преподаватель дивизионной учебной команды 5-го стрелкового артиллерийского дивизиона в Белостоке (по другим данным - в Сувалках), с апреля по август 1907 года - адъютант командующего артиллерийским отделом полковника Темникова, который в 1909 году стал его тестем. С августа 1909 года - в отпуске «по домашним обстоятельствам».

С августа 1910 года - слушатель академии, после её окончания с мая 1912 года служил в 1-й гренадерской бригаде 1-й гренадерской дивизии в Москве, одновременно преподавал тактику в Александровском военном училище, а в 1913 году окончил авиационную школу Императорского Московского общества воздухоплавания. В апреле - октябре 1913 года прикомандирован к штабу Московского военного округа. В октябре 1913 - июле 1914 года - командир роты в 122-м Тамбовском пехотном полку 31-й пехотной дивизии (Харьков).

Участник Первой мировой войны: в августе 1914 - ноябре 1915 года - старший адъютант штаба 69-й пехотной дивизии на Юго-Западном фронте, в августе 1915 года исполнял обязанности начальника штаба дивизии. В ноябре 1915 - январе 1917 года - штаб-офицер для поручений при штабе 20-го армейского корпуса. Участвовал в боевых действиях в Карпатах и Днепровской котловине, был ранен, награждён несколькими орденами.

С января 1917 года - начальник штаба формируемой 176-й пехотной дивизии, с февраля - начальник оперативного отдела штаба 3-й Кавказской гренадерской дивизии, с конца апреля - исполняющий должность начальника штаба 126-й пехотной дивизии на Румынском фронте. Числился в этой должности до конца декабря 1917 года, но фактически с августа месяца уже исполнял должность начальника штаба 1-й Чехословацкой дивизии в составе Русской армии.

На чехословацкой службе в России[править | править код]
С декабря 1917 года - командир 3-го чехословацкого имени Яна Жижки стрелкового полка (вступил в должность в феврале 1918 года). С мая 1918 года - старший воинский начальник чехословацких легионеров в районе Челябинска, входил в состав Военной коллегии временного исполнительного комитета чехословацких войск в России - органа, руководившего чехословацкими вооружёнными силами, выступившими против большевиков. Активный участник Гражданской войны в России на территории Урала, Сибири и Забайкалья.

Сыграл большую роль в восстании Чехословацкого корпуса: в ночь с 26 на 27 мая 1918 года, командуя частями 2-го и 3-го чехословацких стрелковых полков, занял без потерь Челябинск. С 27 мая 1918 года - командующий войсковыми частями Челябинской группы и Уральского фронта. В результате боевых действий в мае - июне 1918 года Челябинская группа соединилась на станции Татарской с войсками Сибирской группы чехословацких войск под командованием Радолы Гайды.

11 июня 1918 года постановлением съезда членов Временного Челябинского комитета и решением отделения Чехословацкого национального совета произведён в полковники, возглавил Западную группу войск (2-й и 3-й чехословацкие стрелковые полки и Курганский маршевый батальон). В июне 1918 года группа взяла Троицк и Златоуст, в июле была переименована в Уральскую, а после взятия ею Екатеринбурга 25 июля - в Екатеринбургскую. В августе - сентябре 1918 года группа пополнялась формированиями 2-й стрелковой дивизии и вела бои в районе Екатеринбурга, за Нижний Тагил, Кунгур и Тюмень. Войцеховский лично руководил боями по овладению Верх-Нейвинским заводом, возглавив обходную группу чехословаков, обошедшую озеро Таватуй по восточному берегу, и взяв Нижний Тагил. 17 октября 1918 года «за отличия в боях и выдающуюся службу» был произведён Чехословацким национальным советом в генерал-майоры и назначен командующим Самарской группой войск правительства Директории. Под его командованием группа вела оборонительные бои в Поволжье: не только остановил наступление красных, но и отбросил их за реку Ик, упрочив положение белых на Самарском фронте. В период нарастания противоречий между командованием чехословацких войск и Верховным правителем Александром Колчаком поддержал последнего.

Генерал Русской армии[править | править код]

Генерал-майор
Войцеховский в 1919 году
8 марта 1919 года вернулся на русскую службу (в войска Верховного правителя А. В. Колчака) с чином генерал-майора, был командующим 2-м Уфимским корпусом, во главе которого участвовал в весеннем наступлении белых 1919 года, в боях под Уфой, Златоустом и Челябинском. Награждён орденом Святого Георгия 4-й степени (июль 1919 года) за взятие Челябинска, Троицка, Златоуста, Екатеринбурга в 1918 году.

С августа 1919 года - командующий Уфимской группой войск. В ходе Тобольской наступательной операции белых перешёл в наступление 1 сентября при тяжёлом положении своего правого фланга войск, полностью выполнив задачу ударом во фланг 27-й стрелковой дивизии Красной Армии. После этого повернул свои силы почти на север во время сражения и сбил врага на фронте Сибирской армии, чем позволил ей двинуться вперёд, хотя раньше ей это в ходе данного контрнаступления не удавалось. За это Войцеховский 12 сентября был награждён орденом Святого Георгия 3-й степени. С 1 октября - командующий 2-й армией, отступал с ней от Тобола до Енисея (Омская операция, Новониколаевская операция, Красноярская операция). Был сторонником жёсткой дисциплины. 20 ноября в селе Усть-Тарке за самовольное оставление фронта застрелил генерал-майора Петра Гривина, который своим отходом заставил отступить южную группу Войцеховского. После этого назначил войскам Гривина нового командующего А. В. Бордзиловского и приказал им вернуться на оставленные позиции.

Великий Сибирский ледяной поход[править | править код]

Генерал Войцеховский во время службы у генерала Петра Врангеля в Крыму. 1920
Успешно вывел свои войска из окружения под Красноярском 5-6 января 1920 года. 25 января, после смерти генерала Владимира Каппеля во время Великого Сибирского ледяного похода, сменил его на посту главнокомандующего Восточным фронтом (уже будучи при смерти, Каппель приказом от 21 января передал Войцеховскому командование).

Руководил наступлением белой армии на Иркутск с запада. 30 января нанёс тяжелое поражение войскам красных на станции Зима под Иркутском и 1 февраля взял предместье города Черемхово. Позднее вёл жестокие бои под Иркутском, причём его армия была ослаблена эпидемией тифа. Потребовал от красного командования передать белым Колчака и золотой запас, а также обеспечить белые войска продовольствием, фуражом, тёплой одеждой. Но, узнав о расстреле Колчака, понеся тяжёлые потери и имея огромные проблемы с боеприпасами и продовольствием, не стал штурмовать Иркутск: армия двумя походными колоннами обогнула город и по реке Ангаре поднялась к Байкалу, и 14 февраля в условиях начинавшегося ледохода войска переправились на восточный берег. Вывел остатки колчаковских войск в Забайкалье.

20 февраля генерал Григорий Семёнов назначил его командующим войсками Российской Восточной окраины. Но уже в апреле Войцеховский был командирован в Крым для связи с Вооружёнными силами Юга России, находился в резерве армии генерала Петра Врангеля, фактически руководя всей эвакуацией по его личной просьбе[источник не указан 653 дня]. В ноябре вместе с армией сам эвакуировался в Константинополь, оттуда в начале 1921 года переехал в Чехословакию.

Генерал армии Чехословацкой Республики[править | править код]

Генерал Войцеховский (в центре) во время общего сбора видных деятелей Чехословацкого легиона. Чехословакия. 1927
1 мая 1921 года был зачислен на службу в чехословацкую армию. С сентября - командир 24-й пехотной бригады (Михаловицы). С февраля 1922 года - заместитель командующего войсками Подкарпатского военного округа в Ужгороде. С 1924 года - командир 9-й пехотной дивизии в Трнаве. С 1927 года - командующий войсками Моравско-Силезского земского военного управления (военного округа) в Брно. С 1935 года - командующий войсками Земского военного округа Земли Чешской в Праге. 30 декабря 1929 года был произведён в чин генерала армии.

В сентябре - октябре 1938 года командовал 1-й чехословацкой армией. Во время Мюнхенского кризиса 1938 года занял активную антикапитулянтскую позицию (в это время одним из сторонников капитуляции был генерал Ян Сыровый), за что в апреле 1939 года был отправлен в отставку. В 1939-1943 годах был членом Русского общевоинского союза (РОВС). В 1939 году после германской оккупации Чехословакии создал и возглавил подпольную организацию Obrana n;roda («Защита народа»), был под надзором гестапо, входил в подпольное Чехословацкое правительство, где занимал пост военного министра.

Арест, лагерь, смерть[править | править код]
До мая 1945 года проживал в Праге. 12 мая был арестован советской контрразведкой «СМЕРШ» и с 30 мая содержался в Москве в Бутырской тюрьме. Осуждён 15 сентября Особым совещанием при НКВД СССР по обвинению в участии в «антисоветской организации „Русский общевоинский союз“, которая ставила своей целью вооружённое свержение советской власти и организацию террористических актов против руководителей ВКП(б) и советского правительства», к 10 годам заключения. До марта 1946 года содержался в Бутырской тюрьме, с 1946 года - в Унженском лагере (станция Сухобезводная Горьковской железной дороги), с 25 мая 1949 года - в Особом лагере № 7 Озерлага МВД СССР (город Тайшет Иркутской области). Из-за слабого здоровья и преклонного возраста квалифицировался как инвалид, работал санитаром лагерной больницы.

Умер в лагере 7 апреля 1951 года от желудочного кровотечения, так как много лет страдал язвой желудка, хотя стандартная формулировка звучала, как «от туберкулёза и истощения». Похоронен на кладбище Центральной больницы № 1 Озерлага вблизи села Шевченко Тайшетского района Иркутской области. Место захоронения не обнаружено.

«Я большевиков ненавижу, но против русского солдата я воевать - не пойду!»[править | править код]
Эта легендарная фраза была произнесена Сергеем Войцеховским на немецком языке. В разных источниках её переводят по-разному.

По словам внука Войцеховского - Сергея Тилли, «когда дела у Германии стали идти совсем уж плохо, и замаячило печальное для неё видение проигранной войны, в его [Войцеховского] пражскую квартиру вдруг наведалась весьма высокопоставленная делегация немцев. После всяческих комплиментов и любезностей последовало предложение возглавить Русскую освободительную армию (РОА), командующий которой генерал Власов не до конца импонировал немцам. С той же любезностью на прекрасном немецком языке Войцеховский тогда сказал, что Совдепию он не признаёт, коммунистический строй ненавидит, но против русских солдат - детей и внуков тех, кто совершил переворот в России - он воевать не будет».

Но - каков бы ни был русский перевод - остаётся смысл произнесённых Сергеем Войцеховским слов, значение их для понимания его патриотического настроя, созвучного настроениям многих русских эмигрантов.

Сергей Николаевич Войцеховский (16 октября 1883, Витебск - 7 апреля 1951, Иркутская область) - российский и чехословацкий военачальник. Участник Первой мировой войны и Гражданской войны в России. Один из руководителей Белого движения в Сибири. Генерал-майор русской службы, генерал армии Чехословакии.

Семья

Из дворян Витебской губернии.

Отец - Николай Карлович Войцеховский (1857-1920), офицер, затем генерал-майор Русской армии.
Мать - Мария Михайловна, урождённая Гнатовская.
Жена - Маргарита Викторовна (1888-1965), урождённая Темникова, дочь офицера Русской армии.
Сын - Георгий (Юрий) (1910-1993), жил в эмиграции в США.

Образование

Окончил реальное училище в городе Великие Луки (1902), Константиновское артиллерийское училище (1904) и Николаевскую академию Генерального штаба (1912).

Офицер Русской императорской армии

На военной службе в Русской императорской армии с 1902 года. После окончания артиллерийского училища служил во 20-й артиллерийской бригаде 20-й пехотной дивизии 1-го Кавказского армейского корпуса в городе Ахалцых: инспектор учебного отдела (с сентября 1904 года), старший офицер 3-й батареи (с января 1905 года). В июле 1905 года был зачислен в 74-ю артиллерийскую бригаду 18-го армейского корпуса для направления на фронт русско-японской войны, однако в связи с началом мирных переговоров с Японией это назначение в том же месяце было отменено, и Войцеховский вернулся на прежнюю должность. С января 1907 года - младший офицер артиллерийской батареи и преподаватель дивизионной учебной команды 5-го стрелкового артиллерийского дивизиона в Белостоке (по другим данным - в Сувалках), с апреля по август 1907 года - адъютант командующего артиллерийским отделом полковника Темникова, который в 1909 году стал его тестем. С августа 1909 года - в отпуске «по домашним обстоятельствам».

На чехословацкой службе в России

С декабря 1917 года - командир 3-го чехословацкого имени Яна Жижки стрелкового полка (вступил в должность в феврале 1918 года). С мая 1918 года - старший воинский начальник чехословацких легионеров в районе Челябинска, входил в состав Военной коллегии временного исполнительного комитета чехословацких войск в России - органа, руководившего чехословацкими вооружёнными силами, выступившими против большевиков. Активный участник Гражданской войны в России на территории Урала, Сибири и Забайкалья.